- Но спать со мной ты не будешь. – Закончил он фразу, которую я побоялась произнести вслух. – Ладно. – Вздохнул он. – Давай я тебя домой отвезу, пока ты себе ничего лишнего не придумала. – Тут же предложил он, и, взяв меня за руку, повел к машине.
Как вести себя сейчас с ним я не знала, поэтому я была рада, что Дмитрий предложил отвезти меня домой.
Почти всю дорогу мы ехали молча, ни я, ни Вертинский не проронили, ни слова. Каждый из нас был в своих мыслях. Но когда мы подъехали к подъезду, Дмитрий, после того, как помог мне выйти из машины, сказал:
- Я заеду за тобой завтра на работу, и мы съездим в больницу. Нужно узнать, как продвигается лечение.
- Спасибо вам большое. – Искренне поблагодарила его я.
- За что? – удивился он.
- За ужин, за прогулку, за откровение. За всё вам спасибо. – Перечислила его заслуги я.
- Ну вот, обычно люди после поцелуя становятся ближе, а ты снова меня на вы начала называть. – Пошутил Вертинский, хотя взгляд его был грустный.
- До свидания. – Стараясь не обращать внимания на его слова, попрощалась с ним я.
- До свидания, Ксюша. – Попрощался со мной и он.
После чего я быстро ушла в подъезд, чтобы больше не испытывать капризную судьбу.
***
Ксения
Наваливаюсь на холодную стену в подъезде. Сердце бешено колотится, губы до сих пор ощущают поцелуй Дмитрия, щеки пылают, словно самый жаркий костёр. Я сейчас испытываю неведомое мне доселе чувство, сейчас мне стыдно и приятно одновременно.
Хотя в моём возрасте, почти в двадцать два года, это выглядит очень странно. Но когда я поступила в институт, я даже не допускала мысли о каких-либо отношениях с мужчинами. Конечно, некоторые пробовали со мной начинать отношения, но я давала понять, что мне это сейчас ненужно. А когда мама начала себя плохо чувствовать, мне и вовсе было не до этого.
И вот сейчас, когда я нахожусь в такой трудной ситуации, и все мои мысли были заняты проблемами, Вертинский проявил ко мне интерес.
Но сейчас даже не это главное. Если раньше меня практически не трогали ухаживания и внимание молодых людей. То сейчас при одном виде Вертинского, моё сердце торопиться пуститься в галоп.
Стою ещё какое-то время в подъезде, пытаясь прийти в себя, и лишь потом иду домой. Сейчас мне не хочется, чтобы сестра хоть что-то заметила во мне.
- Долго идёшь. – Улыбаясь, замечает Марина, едва я переступаю порог квартиры.
- Откуда? – заикаясь, спрашиваю я.
- От машины того кто тебя привез, до своего дома. – Уточняет она, всё ещё улыбаясь. – Рассказать ничего не хочешь? – интересуется она, вот что значит старшая сестра.
- Да нечего рассказывать. – Отмахиваюсь я, надеясь, что на этом допрос закончится.
Но я зря надеялась, моя сестра уже вошла в кураж и не собиралась отступать. Поэтому когда я пошла мыть руки, Марина последовала за мной.
- Это тот самый благотворитель? Как его там, Вертинский кажется? – о, как, осведомилась, значит.
Потому что я не рассказывала всего Марине. Она была слишком правильная и то, что Вертинский помогает нам без денег, могло её смутить. Да, с одной стороны на кону была жизнь нашей мамы, но с другой она могла замедлить переезд её в частную клинику, следуя своим принципам и мнительности. Поэтому я ей тогда сказала, что в это клинику нам дал направление доктор.
Да Маришка и не вдавалась особо в подробности, так как всеми этими вопросами занималась я. А Марина старалась работать как можно больше, набрав учеников.
