Сквозь боль и осознание предательства, я ощутила озноб. Паша был тем, кто согревал осиротевшую душу, сейчас это только мучило. Его заботливые руки, казалось, душили меня даже на расстоянии, и я больше не ощущала себя в них в безопасности.
- Я люблю его… Людунь, - вымолвила, даже не осознавая этого. Просто сказала.
- Знаю я… Знаю…
Я оказалась в ее объятиях и стало еще больней.
Она не жалела меня. Она сожалела о том, что мне пришлось испытать. Как тогда, когда умер ее муж, я сожалела о боли и потере моей подруги. Она обняла и замолчала, как три года назад попросила о том же меня сама.
3. Глава 3
Давно выключенный телефон манил меня.
Несмотря на предательство, части меня хотелось видеть, как он извиняется, пытается дозвониться и не может. Как психует.
Кусочек его метаний я все же успела разглядеть, так как мобильный не утихал от звонков и смс. Собственно, поэтому он лежал выключенный на тумбочке перед моими глазами.
Как бы ни хотелось, а все равно я начала копаться в себе. Искать те самые причины, по которым моя подруга оказалась там, где не должна была, как и мой муж. Точнее, наоборот, она была в своей постели, это мой муж там оказался, но не суть. У меня достаточно уверенности в себе, достаточно самоуважения, но, когда трогают душу, самое ее тонкое и хрупкое основание, баланс меняется.
Отгул в два дня и еще два выходных законных не особо помогли. Я осталась наедине с мыслями, которые не затихали и поражали своей дикостью, спором. Особенно после того, что произошло в пятницу.
Похороны.
Я не могла не приехать в тот день.
Люба предала меня, но предать память ее матери я никак не могла.
Она смотрела извиняющимся взглядом, забыв о скорби, возможно, на мгновение. Были еще знакомые люди и, разумеется, Паша.
Я избегала его как могла, но надолго не удалось отодвинуть эту встречу.
- Диана, я звонил. Приезжал на работу…
Почти обвиняя. Словно не было причин для этих сброшенных звонков и неотвеченных смс.
- Я знаю.
Смотрела на толпу, одетую в черное. Ветер такой сильный был. Замечала разные детали, стараясь не прогибаться под толщей боли находясь рядом с ним. Неужели он этого не понимает?
- Может, поговорим?
- Может. Но не здесь и не сейчас.
Шаг в сторону, и он не выдержал. Взял за локоть. Остановил. Оказался рядом.
И это новая грань боли. Извинения.
Безрассудные, глупые люди. Убивать человека морально, отнимать веру и любовь и людей, чтобы потом сказать «извини».
- Я бы не хотела устраивать сцен, поэтому попрошу тебя не прикасаться и не говорить со мной, Павел. Ко мне уважение растерял, так прояви его к другим.
Сплошная дрожь в голосе, когда хочешь казаться уверенной и, главное, сильной. Даже слово это ненавижу.
- Просто… хотел, чтобы ты знала. Мне жаль…
- Паша, - угрожающе и почти срываясь.
Секс – это не одно секундное прикосновение. Это процесс. Это действие. И, прежде чем до этого дойти, нужна как минимум прелюдия. Даже просто снять офисную одежду. Стягивая рубашку, можно успеть подумать о том, что делаешь. Передумать в ту же секунду. Он не передумал. Не остановился.
Ушла в другую сторону, чтобы подальше быть, затеряться среди неравнодушных людей. Но и там я не осталась одна.
- Прими мои искренние соболезнования, Люба, - чего стоили эти слова. Наверное, горло будет еще долго болеть от сдерживаемых рыданий, даже злости. Я произнесла их ровным безжизненным тоном. Но на этом все.
- Спасибо, - плачет.
