— Юлия Сергеевна, вы же обычно на ужин просите только салат, — оправдывается та, едва ли не кланяясь, как служанка в дворянском поместье.
Сестрица и правда довела тут всех, а не только своих мужчин.
— Да, но не сегодня. Я была очень занята весь день и не успела перекусить. Принесите мне что-то съедобное, а не эту траву.
Будем изображать взбалмошную принцессу, которая имеет право выпендриться, как ей вздумается.
Та суетливо покидает столовую, едва не сбивая с ног входящего мужчину. Ойкает и приветствует его.
Слегка искривив губы в улыбке, Михайловский галантно пропускает ее, сам же не отводит от меня своих пронизывающих насквозь ореховых глаз.
— И чем, интересно, ты была так занята, что не смогла поесть? — произносит довольно тихо, но у меня мурашки бегут от самой макушки до кончиков пальцев на ногах. Во все глаза смотрю на него, не веря, что передо мной и правда тот самый Саша, которого я когда-то знала. Он изменился. Очень.
Я уже говорила, что боялась его? Так вот нет. То были просто детские страхи. Увидев его сейчас, я понимаю, что прежде он был просто дерзким парнем. Теперь же передо мной по-настоящему опасный мужчина. Куда опаснее Данила…
Как Юлька могла противостоять той невероятной мощи, что исходит от него? Как она вообще умудрялась с ним спорить? Я не в состоянии и слова вымолвить.
Но он понимает мое молчание по-своему. Усмехается и садится за стол.
— Значит, будем опять играть в молчанку? Прекрасно.
11. Глава 10
Минут пятнадцать так и делаем. Просто молча едим поданное горячее. Мой желудок в восторге от запечённого лосося. С жадностью набрасываюсь на еду, но ловлю ироничный взгляд хозяина и приходится взять себя в руки.
Где твои хорошие манеры, Юля? — ругаю себя, решив даже мысленно звать себя именем сестры, привыкая. — Посмотри, как Максимовский прекрасно справляется, не стыдно?
Са... Алекс и впрямь орудует приборами безукоризненно, никуда не торопясь, и я слегка залипаю, разглядывая его.
Видно, что человек проголодался не меньше меня, но я никогда не видела, чтоб мужчина так эстетично ел.
Ловит мой взгляд, и я понимаю, что забыла о голоде, глядя на него. Надо же... Дернувшаяся вверх левая бровь напоминает, что нужно поскорее вернуть взор в свою тарелку.
Нет, Данил даже не представляет, во что меня втянул. Здесь мало изучить Юлины привычки и повадки. Не помещало бы еще и Юлины мозги мне вставить. Но даже это, боюсь, не поможет. Я слишком остро реагирую на него на каком-то подсознательном уровне.
Что там говорила Вероника? Представить на его месте Данила? Если бы это было так просто сделать... От него я вообще не ощущаю этих волн, будоражащих мои нервные рецепторы.
Странно. По идее, Данил должен сильнее меня тревожить, ведь я его любила. Но нет.
— Как провела три дня? — покончив с ужином, Максимовский кладет приборы и ставит локти на стол, упираясь в них подбородком.
Вместо того, чтобы придумывать ответ, я залипаю на разглядывании его рук, как совсем недавно делала с Данилом. Надо признать, эти длинные тонкие пальцы и запястья нравятся мне больше... И чего я в последнее время так часто об этом думаю? Какая разница вообще? Но не могу оторвать взгляда.
Впрочем, отвечать мне и не нужно. Мы же договорились, что я изображаю обиду.
Отрываюсь от рук и с печалью смотрю на недоеденное. Сейчас я вряд ли смогу проглотить хоть кусочек. Чувствую, как меня прожигают насквозь ореховые глаза.
