Видимо, у меня что-то получается изобразить, поскольку Максимовский тихо ругается себе под нос.
— Будешь изображать обиду? Считаешь, я в чем-то был не прав?
Откуда мне знать? Все-таки Данил знал, о чем говорил. Лучшим выходом будет прикусить язык. Пусть он сам все скажет, если так хочет пообщаться. Мне все равно нечего ответить.
Поэтому пересиливаю себя и продолжаю есть. Даже немного чувствую вкус. Удивительно.
Его дыхание становится чуточку громче и чаще. Злится — определенно. Еще бы.
— Виделась с ним? — голос на удивление ровный и спокойный. Это он о Даниле?
Ох. Ревнует.
Самое время зажевать травку. И помидорку. И кусочек сыра...
Дыши, Юля, дыши. Главное не показывать ему страх.
Оглушительный грохот заставляет вздрогнуть и все же поднять к нему перепуганный взор. Ой. Стукнул кулаком по столу, аж тарелки подпрыгнули.
Наши глаза встречаются всего на несколько секунд и меня прошибает. Нет, это не похоже на прежний страх. Что-то иное, заставляющее меня затрепетать, как девочку-подростка, а его ресницы дрогнуть.
Поняв, что мы слишком долго переглядываемся, что я чувствую нечто опасное, поспешно возвращаюсь к своей тарелке, ставшей моим спасением на сегодня.
Он явно продолжает смотреть на меня. Я покрываюсь гусиной кожей, ощущая это на каком-то бессознательном уровне. Лишь молюсь в душе, чтобы поскорее отстал.
По звуку отодвинувшегося стула можно догадаться, что встаёт. Шагов его совсем не слышно — передвигается совершенно бесшумно. Надо бы запомнить. Уходит? Надоело общаться без ответа? Нельзя даже посмотреть. Остается только ждать, когда хотя бы дверь хлопнет. Я бы на его месте тоже ушла.
Извини, Саш, мне нечего тебе сказать. Любые слова будут использованы против меня.
— То, что я сказал тогда... Ты же понимаешь, что это не серьезно? — его дыхание вдруг опаляет затылок. Он не ушел! Он просто незаметно приблизился ко мне со спины и склонился так, что его руки уперлись в стол по обе стороны от меня, загнав в своеобразную ловушку. Но хуже всего то, что мы соприкоснулись телами. Вот уж чего я не ожидала в первый же вечер.
От его мягкого голоса над самым ухом и губ, едва касающихся чувствительной кожи там же, все плывет перед глазами.
Даже если бы у меня была хоть одна идея, что ему ответить, если бы я знала, о чем речь, я бы все равно не смогла ничего выдавить. Дыхание перехватывает от его волнующей близости. В голове нарастает туман.
Он ждет хоть какого-то ответа, абсолютно точно не подозревая, что со мной на самом деле происходит. А не дождавшись, втягивает воздух и отстраняется.
На этот раз действительно уходит из столовой, хлопнув дверью.
Боже...
Я начинаю судорожно хватать ртом воздух, совсем не понимая себя. Что это за реакция такая? Отчего меня так приплющило? От страха? Пожалуй. Но дело не только в нем. Что-то еще, чему я не нахожу объяснения. Впервые испытываю подобные чувства.
Дело в непосредственном контакте с ним?
Нет... Не может быть... Что за бред...
Меня понемногу отпускает, и я пытаюсь мыслить критически. Меня не могло настолько взволновать прикосновение к Максимовскому. Что я, дурочка безмозглая какая?
Вероятнее всего, перепугалась до усрачки. Вот и заклинило. Переволновалась. Другого ничего быть просто не может.
А вообще, если отодвинуть в сторону собственные ненормальные реакции, все прошло вполне успешно. Меня не раскусили — это раз. Два — я выдержала и сама не призналась, что, наверное, даже еще важнее. И три — я не заговорила с ним.
