Измена. До и после - страница 13

Но в Юленьке есть что-то милое и детское, как в моей Янке-Карамельке в начале наших отношений. Надо же сколько лет прошло, а я продолжаю звать бывшую «моя Янка». Янка не кокетничала, она была такая естественная, такая простая...Ей бы в голову не пришло нарядиться и стрелять глазками в мужчину. За это я ее и полюбил когда-то.

– Макар Владимирович, вы меня слышали? – заныла Юленька. – У Ковалевой день рождения! С замов собираю по три тысячи, с остальных – по две.

Полез в портмоне и спросил:

– Юленька, генерал у себя?

– У себя, – удивленно ответила девушка. – Вы хотите к нему зайти?

Молча кивнул.

– Странно, раньше вы заходили запросто, не спрашивая, – недоумевала секретарша.

Действительно, директор меня уважал и всегда выслушивал, если не был занят.

Раздраженно рявкнул:

– Я спросил, ты ответила. К чему уточнения?

Юленька покраснела, в чистых голубых глазках мелькнули слезы. Она схватила деньги и выбежала из кабинета.

«Черт, зря обидел девушку! Это все из-за того, что вспомнил наш с Янкой день. Надо извиниться».

Догнал Юленьку в коридоре и покаялся:

– Извини, Юля, я был не в духе. Зайду к генералу?

Юленька кивнула, я зашел в огромный директорский кабинет, и чтобы не тянуть кота за хвост, сразу сказал:

– Валерий Николаевич, я бы хотел поехать в командировку в город К. и познакомиться с рекламным агентством, которому мы заказали маркетинговую компанию.

– Что на родину потянуло? Ну, езжай, езжай. Наши специалисты отправятся в К. через три недели, и ты с ними отправляйся. Служебку о замещении не забудь написать.

Кивнул и вышел. За десять дней надо успеть разгрести все дела, чтобы уехать со спокойной душой. Хотя дергать будут все равно, но я привык и даже рад. После развода с Янкой работа стала единственной моей отдушиной.

Приезжал раньше всех, уезжал последним. И в субботу в офис приходил. А что делать одному в огромной трехкомнатной квартире. Пустой и холодной. Вспоминал свой дом, согретый Янкиными руками и сердцем, и чтобы не завыть от тоски ехал на работу. Погружался в дела и боль отступала.

8. Глава 8

МАКАР

– Ты слишком много пьешь, – укорила Сабина, – и почти ничего не ешь.

Она так старалась, приехала в мою квартиру на два часа раньше меня, приготовила роскошный ужин, накрыла на стол, а я лениво качал бокал с виски.

Огрызнулся:

– Я пью столько, сколько хочу.

– А раньше ты почти не пил!

Не выдержал и взорвался:

– Раньше я много чего не делал. Не пойму, Сабина, зачем ты меня контролируешь? Какое тебе дело, много я пью или мало? Ты мне не жена!

– А кто я тебе? Кто? Ну-ка, скажи! Ты маринуешь меня уже почти пять лет! Мне тридцать три года, а все жду и жду.

В ярких зеленых глазах набухли слезы. Красиво… Зеленые глубокие озера.

Но не трогает, ни капли. Вот когда Янка плакала, я весь сжимался от жалости, хотел, чтобы все ее горести перешли ко мне, а она бы радовалась и смеялась. Какая чудесная была Янка, когда улыбалась! На щеках появлялись ямочки, глаза сияли…

Сабине ничего не ответил. Это у меня такой способ общения с ней. Долго молчу, а она разговаривает сама с собой, пока не надоест.

Сабина поняла, что разговор не клеится и перешла к тому, что у нее лучше всего получалось. Села на меня, расстегнула пояс джинсов и засунула руку в трусы, а мою ладонь пристроила гладить ее грудь.

Наверное, виски затуманило мой разум, но я видел и чувствовал не Сабину, а ее, мою Янку-Карамельку. Она сидела у меня на коленях, целовала сладкими земляничными губами, ее русые, пахнущие ромашкой, волосы приятно щекотали лицо. Янтарные глаза затуманились…На ней голубая домашняя рубашка, простые белые трусики, которые тут же полетели на пол вместе с рубашкой. Накрыл руками грудь, она как раз помещается в мои ладони. Янка такая горячая, шелковая, гладкая. Такая моя…