Измена. До и после - страница 15

В результате такой массированной пропаганды я терпеть не мог Сабиночку, которая от меня не отставала. И всю мою жизнь постоянно вертелась рядом.

И еще один нюанс. Сабина, в отличие от Янки-Карамельки, не хочет детей.

– Фигуру портить не буду. От родов задница расширяется, грудь от кормления обвиснет, на коже растяжки останутся навсегда! – Презрительно говорила она. – Дети – они постоянно орут, срыгивают, болеют... Ни за что! Хочешь детей, обратимся к суррогатной матери, пусть вынашивает. А потом две, нет, три круглосуточные няньки наймем. И вообще, не понимаю, зачем эти дети нужны. Хлопот много – выхлопа мало. Пусть беднота плодится, а я для себя жить хочу!

А я мечтал о дочке. Она иногда снилась мне, маленькая девочка с копной русых волос, так похожая на Янку. Девочка тянула ко мне тоненькие ручки и тихо пищала: «Па-а-а-па!» Я прижимал малышку к себе, вдыхал теплый запах ее головки, чувствовал на своей шее гладкую щечку ребенка, и...сон развеялся. Оставались лишь сожаления о несбывшейся жизни.

Не получилось у нас с Карамелькой ребенка. Она сама извелась и меня извела. Как только я не утешал и не уговаривал свою любимую Янку. Ничего не помогало. Десять дней цикла она ходила напряженная, колючая. Не подойти. Ждала, когда можно будет сделать тест. Получала одну полоску и начинались бесконечные горькие слезы и частые истерики. Не знал, как ей помочь, мог лишь утешать, согревать в объятиях, вытирать заплаканное лицо. Лишь в середине цикла Янка становилась собой: веселой, искристой девчонкой, той, которую я полюбил и не переставал любить, несмотря ни на что.

Эх, Янка-Карамелька! Что же ты сделала с нашей жизнью? Зачем спала с тем мужиком? Ведь я даже не понял, кто он, по спине-то не определишь. А Янку узнал сразу, хотя лицо ее не разглядел, видимо тот кто снимал так увлекся развратной позой, что лицо получилось смазанным. Но ее платье! Она всегда радовалась, что это платье единственное в городе, оно было сшито в одном экземпляре. Но ладно платье, может быть их партию сшили, а Янке лапшу навешали. Сережки винтажные, которые я ей подарил, они точно единственные! И волосы ее, красивые русые волосы... Яночка-Карамелечка, зачем ты так?

Приказал себе перестать ковырять рану и заняться текущими проблемами. Я так и не смог придумать, что же делать с Сабиной и дал себе слово, что обязательно займусь этой проблемой после командировки.

Мозг, успокоенный якобы решенной задачей, наконец-то отключился, и я заснул.

А утром, злой и невыспавшийся, жестко сказал Сабине:

– Через три недели я уезжаю в командировку в родной город. Вернусь, все решим. А пока в своей квартире видеть тебя не хочу. Не приходи!

– К ней летишь? К своей бывшей жене-побл...душке! Забыл, как она с чужим мужиком трахалась! – Завизжала Сабина и ее красивое лицо перекосилось от гнева. – Околдовала она тебя! Все пять лет только о ней думаешь. Каждую ночь меня ее именем называешь!

Ответил холодно:

– Не твое дело о ком я думаю! Уходи и ключи оставь! Я все сказал и повторять не буду!

Загрузился работой по самые уши, приходил в офис первым, уходил последним и не заметил, как пролетели три недели. Пора отправляться в командировку.

Самолет взревел, оторвался от холодной сибирской земли, и полетел в мой родной город, где я был так счастлив почти пять лет назад.

9. Глава 9

ЯНА

Наташка позвонила, когда тойота безнадежно застряла в глухой пробке. Я кляла дорожников, которые затеяли ремонт и перегородили половину улицы, недисциплинированных водителей, лезущих вперед всех и бессовестно подрезающих, пешеходов, которым лень пройти двадцать метров до светофора и лезущих под колеса на загруженной дороге.