Нам нужно, конечно, только я ещё не умывался…
– Яр! – влетает на кухню Марина. – Ты почему меня не разбудил?!
Она рассержена, встревожена и готова разорвать меня на кусочки. Остановившись в дверях, замирает. И вдруг её лицо из сердитого и взволнованного делается как бы плачущим и беззащитным.
Но только она не плачет. Глаза сощуриваются, расцветая маленькими лучиками морщинок, а губы растягиваются в широкой улыбке и… она начинает хохотать…
Да, моя фигура в трусах и Анютка, перемазанная шоколадом, да ещё и не пойми во что одетая. Я и сам весь в этой дурацкой шоколадной пасте.
Понимаю, смешно, очень смешно. Но не мне.
Я не смеюсь. Я злюсь. Я тут бьюсь, как мотылёк, а ей смешно. Ну смейся, раз тебе весело!
Ничего не говоря, выхожу из кухни и иду умываться, а когда через пятнадцать минут возвращаюсь, то не могу узнать ни ребёнка, ни кашу, ни Марину. Всё оказывается в идеальном порядке и даже косичка на голове Анютки становится восхитительно красивой.
Собственно, что и следовало доказать. Мать никто не заменит – ни отец, ни воспитатель детского сада.
Везу Анютку в садик, а потом приезжаю в офис. Хотя бы эта часть утра проходит без приключений
– Здравствуйте, Ярослав Андреевич. Вот ваш кофе.
– Привет, Элла. Как дела?
Всё-таки, задница у тебя отличная… Зачётная задница, но извини, не для меня. Я же не Эдик. Это он готов спариваться со всем живым, а потом с женой своей: «Светик-Светик».
А вот я жену свою люблю не так, как он, хоть и бесит она меня в последнее время. Бесит, ну а что делать? Брак – это же подвиг. Так что, Эллочка, будем считать твою пятую точку произведением искусства, не имеющим практического применения.
– Ты проверила почту от Марины? Она там послала перевод.
– Да, проверила, конечно. Но там не всё. Там только несколько пунктов. Две страницы из пятнадцати.
– Чего? Ты хорошо посмотрела?
– Конечно, Ярослав Андреевич.
– Ну-ка распечатай мне, – говорю я, – чтобы я мог видеть, что переведено, а что нет.
– А вот, я уже приготовила, всё распечатано, на столе у вас.
Блин… А с остальным что делать? Я беру телефон и набираю Марину. В такие моменты хочется телефон со всей дури зашвырнуть в стену. Ну какого хрена ты не отвечаешь?!
Я начинаю смотреть, что она перевела. Не так много, если честно. Не похоже, что она всю ночь просидела. Перевела несколько абзацев и привет. Нет, ну только похвалишь, а там… Мою молчаливую ярость прерывает звонок.
– Ярик, звонил?
– Мариш, слушай, а здесь не весь текст…
– Ну, конечно, Ярусь. Пятнадцать страниц бы я за ночь не осилила. Но самое важное я перевела. Так что можно подписывать и отсылать. Извини, я сейчас не могу говорить…
– Погоди!
– Ты подготовь вопросы, я через час перезвоню.
Она отключается. Ну твою же мать!
– Элла! Иди сюда!
Ну какого хрена! Честное слово! Ну если ты взялась помочь, то делай это нормально! Нет, мы все должны восхищаться твоим ночным подвигом, но по сути-то ничего не сделано! Блин!!!
Через час она перезванивает и мы успеваем обсудить только два пункта. Следующий сеанс ещё через час.
Я больше ничего не делаю и весь день занимаюсь этим дурацким переводом. К концу дня я уже еле держусь и буквально трясусь от бешенства…
8. Глава 7. Марина. Мой тайный номер
Когда я начала вести занятия в группах, сразу же купила вторую сим-карту и вставила ее в старый телефон.
Этот тайный номер знают только два человека: мама и Ярослав. Звонить исключительно в случае крайней опасности. Даже пожар в эту категорию не входит. Если пожарные, конечно, уже вызваны.
