- Юлия, доброе утро! Что я могу сказать? Состояние вашей мамы стабильное, но пришлось вколоть ей успокоительные, когда пришла в себя. Переводить её из реанимации сегодня мы не будем. Слишком рискованно это. Думаю, вы понимаете, что после пережитого ей важно успокоиться, а мы проконтролируем, чтобы всё прошло хорошо. Я буду держать вас в курсе, как только переведём вашу маму в палату, позвоню вам и сообщу.
- Спасибо. Буду ждать.
Отключаю телефон, оборачиваюсь в сторону обеспокоенной соседки и говорю, что состояние мамы стабильное, но сегодня в палату её не переведут. Людмила Иннокентьевна перекрещивается и что-то бормочет себе под нос, разбираю из её слов только «Господи».
Машина останавливается на парковке около похоронного бюро. Во рту собирается слишком вязкая слюна, усиливающая тошнотворные позывы.
- А вы с нами зайдете? – спрашивает Людмила Иннокентьевна, покосившись на хозяина машины, вышедшего на улицу вместе с нами.
- Не думаю, что в этом есть нужда, но если Дюймовочка попросит, то, конечно.
- Нет, нужды в этом нет. Вы и без того многое сделали для нас. Если можно, я подпишу там все документы, а потом заберу чемодан, и мы доберёмся до дома на такси.
- Не переживай ты так. Какое такси? У меня сегодня выходной, поэтому домчу до дома с ветерком, и на сём буду считать свою миссию исполненной.
- Вы, наверное, друг Витеньки? – снова вставляет пять копеек соседка. – Так заботитесь о его супруге.
- Да, наверное, - кивает мужчина.
А мне совестно, что он даже врёт из-за меня.
- Всё, пойдём скорее, Юля, а то не успеем всё сделать.
Я семеню за соседкой, подписываю все необходимые бумаги и разрешения. Женщина что-то рассказывает об оформлении гроба, но всё летит мимо ушей. Чувствую себя никчёмной инфузорией туфелькой. Туфельки есть, а вот мозг сейчас в отключке.
Мы проводим в душном здании, пропахшем самой смертью, около получаса, а когда выходим, я делаю глоток свежего воздуха и смаргиваю слёзы. Хочется спать, ещё и эта тошнота, появившаяся настолько не вовремя…
- Всё получилось? – спрашивает наш незнакомец.
- Да. Спасибо, что дождались. Мне стыдно перед вами, - говорю, пока соседка ещё задержалась в бюро, выбирая венок от себя.
- Раз судьба столкнула нас лбами, значит, я должен был оказаться рядом в такую непростую для тебя минуту. Мама научила меня помогать людям, попавшим в беду. Возможно, на небесах мне это зачтётся, - с теплотой в голосе говорит мужчина и улыбается.
Телефон звонит. Я извиняюсь, отхожу в сторону и отвечаю, несмотря на то, что уже заранее вижу имя звонящего.
- Юля, я только что узнал, что случилось! Почему ты не сказала мне вчера? Я сейчас подъеду к родительской квартире и во всём помогу тебе.
- Не надо, Вить, мне есть кому помочь.
- Это был не вопрос! Я сказал, что буду рядом, значит, буду рядом. И не смей отказываться. Нашла время корчить из себя гордую и независимую. Оставь свои обиды. Сейчас важнее отправить твоего отца в последний путь, а потом мы с тобой обязательно найдём способ помириться. В память о нём.
Мысль о том, что Виктор увидит меня с мужчиной, которого я и сама не знаю, приходит слишком поздно, когда мы подъезжаем к подъезду, а около него стоит мой муж.
- Юленька, а вот и Виктор приехал!
Восклицание Людмилы Иннокентьевны совсем не доставляет мне радости. Взгляд застывает на муже, который будто бы вот-вот почувствовал неладное и обернулся в сторону машины. Хочется испариться, слиться с сиденьем и исчезнуть.
