- Ладно. Тогда ты должна знать, что завтра я подам на развод. Если у тебя не хватает ума и решила тянуть на своём горбу больного ребёнка, то на меня его свешивать даже не вздумай. Я тебе не козёл отпущения, чтобы тянуть то, что мне не нужно. Мою позицию ты услышала – я против того, чтобы этот монстр появился на свет.
- Да сам ты монстр, Витя!
Сбрасываю звонок и едва сдерживаюсь, чтобы не швырнуть телефон в стену.
Техника не виновата ведь в том, что по ней могут позвонить вот такие бессовестные твари.
Закрываю глаза и сама не знаю, как много времени сижу вот так, на грязном коврике, но вспоминаю о наказаниях Людмилы Иннокентьевны и иду сделать всё, что она велела. Я не особо понимаю все эти обряды, но если они помогут моему папочке обрести покой, то так тому и быть.
Как делаю всё и принимаю душ – не помню.
На душе пусто.
Всё происходит как-то на автомате под редкие, но такие сильные удары сердца о рёбра.
Оно хочет перестать биться, но продолжает бороться, потому что нельзя… нельзя опускать руки.
Завтра мама придёт в себя, и ей потребуется моя поддержка…
Завтра я должна заняться организацией похорон.
Всё завтра…
Я доплетаюсь до кровати, едва ощущая собственные ноги. Они слишком ватные, но всё равно ведут меня. И вот уже лежу в своей комнате, где так часто делала уроки вместе с отцом, а он смеялся, когда я ошибалась и злилась на собственную глупость, говорил, что я умнее и сильнее, чем думаю. Наверное, он был прав.
Слёзы катятся из глаз бесшумно, пропитывают подушку, но всё не прекращаются, пока я не выматываюсь, а сознание не отключается.
Утром меня будит сильный стук в дверь.
Нет… там не стучат, а тарабанят, словно вокруг пожар, апокалипсис.
Подскакиваю с клокочущим от страха сердцем, бегу вот так, как и спала, в длинной растянутой футболке, и даже не спрашиваю кто там – открываю.
- Ну, слава богу, с тобой всё хорошо! – влетает в квартиру Людмила Иннокентьевна.
- Почему должно быть иначе?
- Просто я нашла ещё одно толкование карты… Ой, не принимай близко к сердцу. Стучалась долго, а ты всё не открываешь. Думала уже полицию вызывать.
- Я не помню, в котором часу задремала, но крепко, видимо, раз не слышала стука поначалу.
- Ничего-ничего!.. Ты давай собирайся. Я уже всё организовала, обо всём договорилась. Сейчас поедем оплачивать похороны. Знала же, что ты сама не справишься, вот и взяла всё на свои плечи.
- Оп-плачивать? А много?
У меня ведь с собой совсем мало денег. У мамы запасов точно нет – она всё потратила на операцию отца. Где же мне брать деньги?
- Сто двадцать тысяч, но это только благодаря знакомству. Зять моей хорошей знакомой работает водителем в одном из похоронных бюро, так для сотрудников всё по скидке. Это и прощальный зал, и кафе на двадцать человек. Больше принять всё равно не сможем. Им нужно будет поехать в морг, успеть забрать тело отца твоего и подготовить к похоронам. А завтра всё проведём, как он этого заслужил!
Соседка тараторит, а меня накрывает осознанием, что это всё не сон. Чудовищная правда, к которой я не смогу никогда не привыкнуть.
- Баб Люд, а может… может, врачи спутали что-то? Такое может быть? Вдруг мой папа всё-таки?.. – всхлипываю и замолкаю.
- Милая, раз твоей маме так плохо стало, значит, видела она его и уже попрощалась с ним. Мне жаль. Правда, жаль. Понимаю, что тебе хочется остаться дома, но нужны твои подписи.
- Мне в банк тогда нужно, кредит взять… у меня нет сейчас таких денег.
