В окно заглядывает луна, и я вижу насмешливо приподнятую левую бровь дракона. Его ярко-синие глаза впиваются в меня сотнями мельчайших осколков. Взгляд пронизывающий и слишком наглый. Будто он имеет право.
— Тебе лучше уйти, Тиррэн, — стараюсь, чтобы голос звучал уверенно и твёрдо. Получается. — Ты не должен разгуливать, где придётся. И тем более не должен быть в этой комнате. Это неприлично. Или понятие честь для тебя совсем пустой звук, м?
Дракон медлит с ответом. Неспешно и неторопливо скользит скучающим взглядом по обстановке, стенам и потолку, после чего выдаёт:
— Это ведь не твои покои, малышка Эйви. Игрушки. Мяч. Карандаши. Это детская. Чего тогда ты так переполошилась? Может быть, я хочу познакомиться с мальчишкой? Мне ведь его так и не представили. Это ммм… невежливо. Не находишь?
С каждым его словом внутри растёт паника. Раскручивается разрушительным вихрем. Надвигающаяся опасность ослепляет. Я в ужасе и теряю способность трезво мыслить.
В мозгу бьётся единственная мысль: не пустить! Он не должен увидеть Сэймура, иначе всё пропало!
Понимаю вдруг, что Тиррэн давно закончил любоваться мебелью и теперь смотрит на меня. Слишком пристально. Его глаза опасно сужаются.
— Ну, так что? Познакомишь? — он делает шаг вперёд, намереваясь пройти мимо меня.
Но я заступаю ему дорогу и выставляю вперёд ладонь.
— Нет! — упираюсь рукой в его твёрдую грудь, скрытую тонкой тканью чёрной рубашки.
Этот первый контакт после долгой разлуки выходит слишком неожиданным, выбивает почву из-под ног.
Память, не спрашивая, забрасывает обрывками воспоминаний из прошлой жизни.
Ощущение его горячей кожи под подушечками пальцев, мускулистая гладкая грудь, рельефный живот, по которому я любила пробежаться пальчиками, пересчитывая кубики пресса. Тяжесть его тела на мне, общее горячее дыхание, долгие поцелуи поверх сладких вскриков.
Забыла! Закрыла в дальних уголках памяти! Запретила думать и вспоминать! Получалось! Ровно до этого момента. На смену растерянности приходит злость. Я помню не только хорошее. Плохое тоже! И точно знаю: сейчас передо мной враг.
— Уходи, Тиррэн! Или мне позвать слуг?
Пытаюсь отнять руку, но он перехватывает моё запястье, дёргает на себя, притягивая. Упираюсь свободным локтем в его каменную грудь. Смотрю на него потрясённо.
Да что с ним такое? Он никогда меня и пальцем не трогал! И никогда себя со мной так не вёл! В голове полнейший диссонанс, потому что я понимаю, что передо мной не тот, кого знала раньше.
Он изменился. Стал другим. И он пугает меня!
— Не трясись ты так, Эйви! — хриплым голосом. — Это же я.
— Убери руки, — прошу предупреждающе.
— Сначала ты ответишь на вопрос, который хочу задать уже четыре года.
Серьёзно? Хмыкаю и приподнимаю бровь. Это у него-то ко мне вопросы? Он ничего не перепутал? Последующие слова Тиррэна дают понять, что нет.
— Какой Бездны, Эйви? — проговаривает бархатным голосом, глядя голодным взглядом на мои губы. — Это как так получается? Только выбралась из моей постели и тут же прыгнула в другую? В тот же, мать твою, день, м?
Он сдавливает моё запястье, играет желваками и прожигает взглядом, но я не чувствую боли.
Постель? Рассмешил!
Боже! Знал бы он правду!
Прикусываю язык. Нет уж. Лишние козыри я раздавать не стану. Тем более ему.
Вдох. Выдох. Горькая усмешка уголком рта.
— Ты женился на другой, Тиррэн. Какие претензии? Я стала свободной, и устроила жизнь так, как посчитала нужным.
