С неба! На блюдечке с золотой каёмочкой!
Морщусь: зависть это плохо, Эйви. Сама знаю. Знаю, и ничего не могу с собой поделать. И Тиррэн не помогает.
— Возможно, — не спорит он. — Но это не помешает мне любить и тебя, малыш. Никто не заменит мне тебя, слышишь? Даже она.
Он снова оказывается рядом. Разворачивает меня к себе, оглаживает мои плечи.
— Заменит, конечно, — запрещаю себе на него реагировать, задумчиво смотрю в сторону, на изогнутую ножку велюрового голубого кресла, витаю где-то в своих мыслях. — Она будет рожать тебе драконов, а я обычных детей… Это уже… неравные условия…
— Эйви, — в голосе Тиррэна вдруг слышатся стальные нотки, он сильнее сжимает мои плечи. — Ты ведь приняла зелье?
Поднимаю глаза, смотрю на него, будто впервые вижу. От колючих льдинок в его синих глазах вмиг становится зябко, но я всё равно спрашиваю хриплым шёпотом:
— Тебе настолько противна мысль, что у нас мог бы быть ребёнок?
— Эйви, — рычит угрожающе, грубо встряхивает меня, сжимая плечи до синяков. — Отвечай!
— Ты делаешь мне больно! — проговариваю дрожащим голосом и вдруг понимаю, что не знала мужчину напротив.
И он пугает меня. По-настоящему пугает!
Тиррэн словно понимает, что перегнул палку, выдыхает с шумом и ослабляет хватку:
— Прости, — притягивает меня к себе на грудь, хотя я упираюсь локтями, но его это мало заботит.
Гладит меня по волосам и не даёт отстраниться:
— Ты ведь умная девочка, — вздох, — поэтому меня злит, что приходится объяснять тебе очевидные вещи. Бастарды ведут к смуте, распрям и ослаблению рода. Любой дракон, если он не конченый кретин, следит за чистотой рода и решает такую проблему вовремя. А сейчас я повторю свой вопрос, и ты на него ответишь. Ты. Приняла. Зелье, м?
Не отводя глаз, тянусь в карман платья. Достаю пустой бутылёк из тёмно-зелёного стекла. Удерживая его указательным и средним пальцем, показываю Тиррэну.
Хочется треснуть дракона чем-то тяжёлым, потому что слишком уж явное облегчение мелькает в его строгих глазах. Льдинки вмиг тают, будто их и не было.
— Умница, — произносит довольно и треплет меня по щеке.
Хвалит за то, что избавилась от ребёнка.
А свою истинную будет так же наглаживать, когда та скажет ему, что беременна. Потому что её дети лучше моих. Тьфу.
Отворачиваюсь, поджав губы. Смотрю в сторону.
Боже, открой уже эту проклятую дверь! Просто дай мне уйти!
Но чем больше я пытаюсь отстраниться, тем сильнее Тиррэн наступает.
Делает шаг навстречу, оказываясь ко мне вплотную. Берёт моё лицо в ладони, разворачивает с усилием, заставляя смотреть на него.
— Ты моя, Эйви, что бы ни случилось, — проговаривает медленно и с расстановкой тихим ласковым голосом. — Вот, как мы поступим. Сейчас ты спустишься вниз и сядешь в экипаж. Будешь ждать меня в «Гранд Дракон». Я приеду, как только всё здесь улажу, и мы выберем для тебя дом. Вместе.
Его самоуверенность воистину поражает! Цепляюсь за его запястья, пытаюсь убрать их от лица:
— Тебе не приходило в голову, что я не согласна? В ином случае, тебе бы и жениться на мне не пришлось, не находишь?
Выслушивает меня с невозмутимым лицом. Не удивлён. Но руки убирает. Поднимает подбородок. Смотрит на меня изучающе и свысока:
— А разве у тебя есть выбор?
— Выбор есть всегда, — смотрю на него упрямо и исподлобья.
Сама знаю, что звучит банально и пошло. Но так оно и есть.
— Серьёзно? — Тиррэн поднимает левую бровь, скрещивает руки на груди. — Какой же, Эйви? Твой род угас, фамильный замок ушёл с молотка за долги. Идти тебе не-ку-да.
