Перевариваю с минуту полученную информацию. Оу, ну что ж… Всё равно нужно было моих в известность поставить, рано или поздно. А сейчас, когда они приедут, хоть Кирюше полегче будет. Неясно пока, насколько я здесь застряла – сыну лишняя поддержка не помешает. Мои родители – более чем адекватные и у них просто замечательные отношения с внуком. Он к дедушке с бабушкой каждый год на всё лето ездит и весь оставшийся год свои каникулы с восторгом вспоминает. Да и мне мамины советы и участие сейчас лишними не будут.
— Хорошо, Игорюш, я рада, что они приедут.
Муж выдыхает с облегчением, ласкает меня взглядом полным нежности, а потом склоняется надо мной, обнимает, прижимает к себе, прячет лицо на моей груди, шепчет чуть слышно:
— Лесь, спасибо тебе! Я до сих пор не могу осознать того, что скоро стану отцом. Думал, что мне не суждено это. Столько сил убил в своё время: обследования эти дурацкие, изучения тебя как под лупой, горы лекарств… А тут – так просто и так неожиданно… — Игорь едва слёзы сдерживает, по голосу понимаю.
Обнимаю его, прижимаю к себе, зарываюсь в кипу шелковистых волос, как дышать забываю. Нежность переполняет, льется через край, сметая все сомнения и страхи. Я счастлива с этим мужчиной, как не была ни с кем и никогда.
11. Глава 11
— Лесечка, — шепчет мама, прижимая меня к груди, — Доченька моя, как же мы с Пашей переволновались за тебя! Как ты себя чувствуешь, роднулечка? Нигде не болит? — мама обхватывает моё лицо мягкими, горячими ладошками, настороженно вглядывается в мои черты, пытаясь уловить малейшие изменения мимики.
— Нет, мам, не переживай! Я уже совсем-совсем в норме. Вот, даже вставать разрешили.
Сегодня первый день, как я не лежу пластом и чувствую нереальное облегчение от этого. И как только девочки месяцами пастельный режим выдерживают?! Нет, я бы, конечно, ради ребёнка и не на такое пошла, но всё же… По себе теперь знаю, насколько же это тяжело. Это закон подлости, не иначе: когда чего-то категорически нельзя, то именно этого душа и требует. Двое суток мечтала подняться и просто постоять у окна, наблюдая за дождиком и танцем облетающих на ветру листьев. И вот – сегодня утром все ограничения наконец-то сняли.
Мне ещё ставят капельницы, но ощущаю я себя значительно лучше. Те боли, что так меня напугали, больше не возвращались. Мазать тоже перестало. Даже поясницу окончательно отпустило. Вот только по сыну скучаю. Просилась сегодня домой, но зав отделением мою просьбу отклонила, заявив, что ещё несколько дней понаблюдаться нужно. Сказала, что подумает о выписке, если к началу следующей недели ухудшений не будет.
— Мамочка, спасибо вам, что прилетели так быстро. Я теперь хоть за Кирюшу спокойна. Он, конечно не брошен – няня, Игорь рядом, но всё-таки… Знаю просто, как он вас любит. Да и Игорю общество дядь Паши сейчас не навредит. Ну а о себе, так и вообще молчу – ваша поддержка и безнадёжного на ноги поставит, — говорю я, целуя мамину щечку, — А дядя Паша, кстати, где? Мне казалось, что ты с ним вместе собиралась меня навестить…
— Собиралась, но потом передумала. Пашуля с Игорем и Кирюшей на тренировку укатили. Ты не подумай, доча, Паша очень хотел к тебе сегодня, но я настояла, что нам, девочкам, наедине поговорить бы не мешало… Завтра тебя навестит, не переживай.
Мама смотрит на меня пытливо и добавляет:
— Лисёнок, что-то случилось перед тем, как тебя в больницу увезли? И кто эта девочка, что у вас с Игорем живёт? Я у Игорёши спрашивать пыталась, но он отмалчивается всё или разговор на другую тему переводит…
