- Скорые на подходе, - ожившим голосом сообщает мужчина в форме и в этот момент я чувствую радость. Девушку обязательно спасут. По-другому быть не может.
- Скорее! Скорее! – слышатся голоса совсем рядом. С ужасом наблюдаю, как врачи везут на каталке девушку к карете скорой помощи.
В жилах стынет кровь.
На сразу понимаю, что я расстегнута, без шапки, на улице январь и мне элементарно холодно.
- Застегнитесь! – приказывает полицейский, осматривая меня бегло. – Вам нельзя болеть, надо еще отвечать за всё это безобразие!
Опустив глаза, в шоке смотрю на порезанные руки. Когда стекло разбилось, осколки летели во все стороны.
Поднимаюсь на ноги, пытаюсь выпрямиться, снова хватаюсь за живот.
Мне плохо. Страшно. Ситуация удручает.
- Водитель тойоты тоже ранена, - сообщает мужчина по рации, и через мгновение меня забирают в машину скорой помощи.
***
- Вторая девушка умрёт? – безэмоционально спрашиваю у врача в приемном отделении.
- Не думаю. От этого еще никто не умирал, - обрывает высокий женский голос.
- От травм?
- Она ребенка потеряла!
Внутри всё холодеет, словно покрывается корочкой льда. Накрывает паника. По щекам текут слёзы, чувствую соленый привкус на губах.
Спазм горла перекрывает доступ кислорода.
Проваливаюсь в чернильную пустоту…
Чудовищно!
Через мгновение длиною в пустоту прихожу в чувства. Открыв глаза, натыкаюсь на капельницу, стоящую возле моей постели. Внутри трубки медленно капает раствор. Втягиваю в себя больничный удушливый запах.
Медленно поворачиваю голову направо.
Вижу четыре койки, три из них заняты, четвертая пустая.
Впиваюсь в женские лица.
- Девчонки, где я?
- В женском отделении первой градской.
- Зачем? Я же попала в аварию.
- На сохранении!
- На сохранении жизни? Без этого я умру? – спросонья ничего не понимаю.
- Ты беременна, матка в тонусе. Сохраняют жизнь твоему малышу!
Глотаю воздух короткими вздохами. Желудок сжимается и меня тошнит от картинки, всплывшей в голове.
Изгоняю из головы жуткое видение.
Прикрываю глаза, надо дождаться врача и всё расспросить у него.
Осторожно трогаю руками плоский живот.
Неужели беременна? Но я ничего не почувствовала.
Может, я сплю или продолжаю бредить?
Громкий звук открытия дверей, вскидываюсь. Вижу, как в палату заезжает каталка с женщиной. Смотрю на ее светлые волосы, выбивающиеся из-под голубой шапочки и порезы на свисающей с каталки руке.
Вздрагиваю.
Сестры сгружают девушку на пустую койку, уходят, увозя каталку за собой.
- Что происходит? – с ужасом наблюдаю, как тяжело дышит девчонка.
- От наркоза отходит, - с пониманием говорят женщины.
- Зачем беременной наркоз? – нервно сглатываю. Сердце подсказывает, ответ мне не понравится.
- Выкидыш, скорее всего, делали чистку, - сообщает нервно женщина с темными волосами и на автомате обнимает свой живот. – Придумают же всех держать в одной палате! – бурчит себе под нос.
Внутренне съёживаюсь. Непреходящий страх держит в цепких объятьях.
Я ведь узнала девчонку. Та самая, что пострадала в аварии, которую устроила я.
- Я ваш лечащий врач Мирон Павлович, - сообщает мужчина в белом халате спустя час, испытующе разглядывает меня. – Вы в больничной одежде, к вам до сих пор никто из близких не приехал?
Внутренне съеживаюсь. Нечего ответить.
Амелия, мать и Емельян больше не входят в этот список, папа до сих пор вне доступа. Уже начинаю нервничать.
С трудом подавив болезненный стон, спрашиваю:
