Мне терять нечего. Я расскажу! Да, да! Все расскажу!
— Ты хочешь узнать, почему я оказалась в машине чужого мне человека? - ставлю руки в бока и прищуриваюсь. - Я объясню! Только приготовься слушать, Амир! И тебе это не понравится!
— Что ты о себе возомнила! — неожиданно он лупит ремнем по спинке кресла.
Я отшатываюсь, мне неприятно, но как ни странно в этот момент я не боюсь удара, и боли не боюсь.
Боль, которая у меня внутри стократ сильнее!
— Я возомнила себя любимой женой, Амир. Твоей любимой! — улыбаюсь горько, — Видимо зря… Ты так уверенно клялся в любви, убеждал меня в своих чувствах, а оказалось, что всё это ложь… Я пустое место для тебя. Даже хуже чем пустое. Если ты считаешь,что можешь поднять на меня руку!
— Ксения… — слышу, что его тон меняется, но мне это уже не важно. И слезы глаза застилают.
— Посмотри на себя, Амир! И на меня! Я меньше тебя в два раза! Я слабая! Я… не могу дать тебе отпор, а ты… готов поднять на меня руку, потому что твой отец так сказал?
— Ты… ты будешь объяснять, что произошло? Почему по твоей вине я должен краснеть перед роднёй?
— Не красней! Просто выгони меня! Разведись со мной! Отдай мне дочь, которая на вас не похожа, и я уйду! Мне ничего от вас не надо, я проживу!
— Ксюша! — вижу, что у него тоже срывает предохранители. Он хватает меня, притягивая к себе, держит крепко, в глаза заглядывая, — Ты…ты расскажешь, почему была с этим ублюдком Покровским? Или думала, я не узнаю его машину?
— Мне плевать Амир. Давай, убей меня! Ударь! Ты же можешь решить свою проблему одним ударом, а? Избавься от меня!
— Ты… ты…
Я хочу оттолкнуть его, мне мерзко, противно быть рядом. Но он не даёт этой возможности. Прижимает меня крепче и неожиданно впивается диким, жадным поцелуем мне в губы…
13. Глава 16
Не хочу этого! Не хочу! Не могу его целовать! Противно. Гадко…
Ненавижу и себя и его за то, что внизу живота мгновенно скручивается дикая чувственная спираль. Ноет и тянет, словно призывая поддаться, сломить сопротивление, раздвинуть ноги приглашая…
Нет! Я не стану этого делать!
Последним усилием выставляю вперед ладони, пытаясь оттолкнуться от его мощной, жаркой груди.
— Ксюша…
— Пусти, Амир! Ненавижу тебя… Мне… противно! Тошнит от тебя!
— Неужели? — хватка на моей талии усиливается, — От Покровского не тошнило?
— Если бы не Покровский, меня могли изнасиловать и убить! — кричу мужу в лицо, скатываясь в истерику. — Слышишь?
— Что? Что за бред ты несешь?
Конечно! Я несу бред! Меня нельзя слушать. Я тут никто и звать меня никак. Не стоило забывать. И вообще…
— Бред, да… учитывая, что со мной потом сделали в этом доме! Можно было остаться и на дороге…
Голос мой тихий, срывается. Боль адская топит.
Вчера еще объятия моего мужа казались мне крепостью, каменной стеной, за которой можно укрыться от невзгод. А сейчас это тюрьма! Застенки, из которых не выбраться…
— Ксюша! Хватит испытывать мое терпение! Рассказывай, что вчера произошло! Если Покровский посмел… Я убью его!
— Убей себя, Амир! Это из-за тебя я пострадала! Из-за тебя! хочешь знать, что случилось? Я скажу! Мне стал плохо в такси! Плохо, понимаешь? Я попросила остановить машину, потому что… меня выворачивало наизнанку! Из-за тебя! Из-за твоей подлости! Таксист меня выбросил на обочине и уехал! Просто уехал!
— Что? Подожди… — вижу, что Амир начал что-то понимать, лицо его изменилось, но честно, мне было плевать на то, как он воспримет мой рассказ, реально уж плевать!
