Римма Максимовна, хоть и нехотя, но соглашается.
– Но можно же доказать, что квартира её? – спрашивает она спустя несколько секунд.
– Да, конечно, для этого следует подать заявление об утере документов в территориальное подразделение Росреестра или в районное бюро технической инвентаризации, – отвечает Галанин. – Только вот пока они их восстановят... в общем, думаю как раз полмесяца и пройдёт.
После этих слов поджимаю губы. А они нервно дрожат. Сдерживать слезы уже нет сил...
Нервным жестом трогаю свою шею, касаюсь ушей. На них серёжки. Эмин дарил.
И тут я вспоминаю.
– У меня украшения есть! – громко произношу. – Золотые. Их же можно где-то продать?
– Так, – Римма Максимовна ударяет ладонью по столу, – сдавать золото – это последнее дело. Кабала. Раз сдашь – и всю жизнь сдавать будешь.
– Да я и не хочу, – признаюсь, потому что украшений мне жалко. Особенно тех, которые достались мне от мамы. – Но другого выхода я не вижу... денег нет, жить мне негде. А возвращаться к мужу я не буду. Не буду...
Римма Максимовна внимательно на меня смотрит. Задумчиво и с лёгкой улыбкой на губах.
– Есть выход, – говорит она. – Знаешь что, оставайся-ка ты у меня.
Я с надеждой шире распахиваю ресницы.
– Римма Максимовна, но я... – начинаю я, но меня перебивают:
– Никаких но. Оставайся. Пока твой не твой жилец не съедет. Или пока документы свои не восстановишь... В общем столько, сколько нужно, – Римма Максимовна касается моей руки. – Я одна живу, в большой квартире. Теснить меня не будешь. А вот свою жизнь наладить, дай бог, сможешь.
9. Глава 9
Предложение соседки мне приятно.
И я очень хочу согласиться.
Я почему-то больше, чем уверена – мы с Риммой Максимовной уживемся вместе. Да и долго гостить у неё я не собираюсь.
А ещё, так как денег у меня мало, я готова помогать, чем смогу, по дому, по готовке... Научусь, в конце концов. Руки-то у меня есть.
Но мне все равно стыдно.
– В общем – решено, – бросает Римма Максимовна, наверно видя моё сомнение. – Живи, Розочка.
Вытираю одинокую слезу, которая скатилась по моей щеке, и неотрывно смотрю на хозяйку этой квартиры. И чем дольше смотрю, тем сильнее слезами наполняются мои глаза.
– Спасибо вам огромное, – тут я уже плачу, буквально навзрыд, – не знаю как вас благодарить...
– А никак не надо. Да и мне с тобой повеселее будет. Мишка-то редко бабку свою навещает. А одной, знаешь как одиноко.
– Спасибо, – шепчу я, вытирая глаза. А потом спешу обнять Римму. Крепко, сильно, как близкого и родного человека. В ответ я получаю такие же крепкие объятия.
Сашка сидит все это время молча, глазами своими стреляя и очередной пирожок дожевывая. Да с таким аппетитом, что мы с Риммой тоже тянемся за пирожками.
Вскоре Саша уходит, сказав, что будет на связи и что мы в любой момент можем ему позвонить.
Проводив участкового, Римма Максимовна зовёт меня в коридор.
– Вот это Мишкина комната, – говорит Римма, указывая на ближайшую от нас дверь, – хоть он здесь и не живёт, но не все вещи свои не забрал, да и у меня рука выкинуть не поднимается. Там медали его всякие, грамоты. Помнишь он самбо занимался? – я киваю, так ясно вспоминая как мы однажды вместе с Риммой Максимовной были на соревнованиях у Миши, он тогда первое место занял. Я им в тот момент так любовалась. Восхищалась. – Мишка, хоть и изредка, но приходит и порой ночует здесь.
Соседка тяжко вздыхает, а потом ведёт меня дальше. Оказавшись у смежной двери, Римма Максимовна её распахивает и жестом приглашает меня зайти.
