А тут Коза эта… снесла мне крышу. И я теперь не хочу никого. Только ее.
В автомастерской я узнал не только адрес, но и имя — Стрельникова Ирма Валерьевна. Имя то какое! Под стать Козе, нет… раз Стрельникова, то Стрекоза!
После Тамары подъезжаю в такой себе по благополучности райончик. Даже домофон в подъезде не работает. Алкаш какой-то сидит на первом этаже. Рай! Это же не безопасно! Как Ирма домой ходит? А сейчас она еще и без трусов! Они у меня благополучно где-то в двери “Тахо” остались.
Нахожу ее квартиру под номером сто восемьдесят шесть на седьмом этаже типовой девятиэтажки. Дверь хлипкая, из тонкой жестянки. Такую консервным ножом разрезать легко.
— Кто там? — оу, ну хотя бы спрашивает. Хотя, толк то какой?
— Андрей, — представляюсь. Ну, знакомство у нас шикарное — ничего не сказать.
— Что тебе нужно? — охает Ирма. Не ожидала, красотка, меня встретить. А я слышу ее голос и внутри все воспламеняется. В паху все напрягается. Да какого хрена! Один раз девочку эту попробовал — и все, ни о чем больше думать не могу, только как она такая хорошенькая ерзала подо мной, требуя большего.
— Про трусики твои здесь будем говорить или впустишь?
Колеблется.
Но, к моему огромному удивлению, открывает дверь и приглашает зайти.
— Тихо, только. Баба Люда спит, — она указывает головой на закрытую дверь.
— Твоя бабушка? — интересно до жути. Все хочу знать о ней!
— Нет, соседка. Она мне комнату свою сдает. На пенсию сейчас не прожить. Так чего тебе?
Стоит передо мной в коротеньком халатике на запах. Нежно розовый с какими-то цветочками. И этот цвет Ирме вообще не идет. Непохожа она на мягкую нежную фиалку. Такая в обиду себя не дает.
— Не хочешь узнать, как я тебя нашел? — уточняю, удивляясь ее спокойствию. Стою в коридоре как идиот.
— А ты, наверное, с удовольствием это расскажешь за чашкой чая?
— Нет. Даю тебе время одеться и буду ждать внизу. Продолжим наше общение у меня дома.
— Ты нормальный? Я даже имени твоего не знаю! — ругается, но вспоминает, что Баба Люда спит. Осекается и оглядывается.
— Медведев Андрей Игнатьевич, — представляюсь сходу. — Что еще тебе нужно знать?
Она усмехается, но тут же принимает серьезный вид.
— Ничего. Я не хочу тебя знать! — отходит от меня, нервничает.
— Да? Что-то на заднем сиденье у меня в машине мне показалось иначе, — ловлю ее за талию и притягиваю к себе. Она охает. Близость наших тел дурманит меня. Ловлю стояк мгновенный. Просто смотрю в ее бирюзовые — да-да, невероятные, глаза, и тону. Вот прям так в халате готов схватить ее и утащить.
— Медведь неотесанный! — шипит на меня, но держится за мою шею.
— Стрекоза драная! — вторю ей. Хочу ее целовать и упоительно трахать весь оставшийся вечер. Знаю, что если сорвусь, Баба Люда станет свидетелем сцены похлеще чем на порнхабе. — Терять тебе нечего. Переезжаешь ко мне.
И тут я с себя до конца шалею. Ни разу никогда в моем доме не было женщин. Ни с кем не жил, никого не водил к себе. А тут вот встретил на дороге безумную, и сразу же тащу в свою берлогу. Так и называю свой дом, потому что там тихо, спокойно и меня никто не беспокоит. Ирму там поселить — идея катастрофическая. Но хочу. Да!
— А? Что еще сделать?
— Ничего. Деньгами не обижу. Трахаться тебе нравится. Подружимся.
Моргает несколько раз. А чего стесняться? С деньгами у нее явный напряг. Даже квартиру снять не может. На ржавом ведре ездит. И ноги раздвинула передо мной слишком охотно. Хоть и устроила концерт со своим побегом — чтобы я ее поискал, как охотник добычу. Знаю я эту бабскую натуру.
