Тогда я еще не знала, какой ад меня ждет ночью.
Глава 7. Рина.
Сегодняшнее утро не задается с самой ночи. Виока не хочет спать. Она все время плачет, отчего я не высыпаюсь. И самое страшное, я не могу понять, что с ней происходит. Пытаюсь покормить, но она отказывается. В краткие перерывы вырубаюсь вместе с ней и потом все повторяется по новой.
В один из таких разов я подпрыгиваю на кровати, осознавая, что нещадно проспала! За окном уже давно светло, а Ви продолжает капризничать.
Мне нужно идти работать.
И это при том, что вчера я согласилась отпустить Одри домой. Сегодня на мне весь дом! А ни сил, ни возможности выполнить свою непосредственную работу нет.
Как мне быть?
Я качаю малышку, пытаясь успокоить ее. Крики отдаются в моей голове, словно звенящий колокол.
– Что тебя так тревожит?
Я устала. Выжата, как лимон. Переживания и бессонная ночь не проходят даром. И такое происходит впервые. Моя дочь очень спокойный ребенок. За что я очень благодарна ей.
Но сегодня…в нее, будто сами твари из бездны вселились.
В дверь неожиданно громко стучат, а затем нагло вламываются.
Я только и успеваю заправить обратно вырез платья. Еще чуть-чуть и Доминик мог увидеть мою грудь. Снова.
Лицо парня меняется с разозленного на озадаченное, когда смотрит на Виоку. Она неожиданно успокаивается и с любопытством смотрит на него в ответ.
– Что у вас тут случилось? – Нахмурившись, спрашивает он у меня, продолжая сканировать мою дочь.
– Простите! – Я отмираю и, глядя виновато в пол, начинаю оправдываться. – Я не знаю, что с Ви. Она всю ночь плакала и от еды отказывается. Не могли бы вы… вызвать лекаря? Мне кажется она заболела.
Доминик ничего не отвечает. Тогда я рискую приподнять голову и посмотреть на него. Парень уже одет и, кажется, готов отправляться на работу. Только кое-кто не успел накрыть на стол.
Я не справилась со своими обязанностями. С таким успехом меня выгонят и снова придется вернуться к тому, с чего я начала.
Думать, как строить свою дальнейшую жизнь вне этой семьи.
Несколько черных прядей падают Доминику на лоб, а губы сжимаются в тонкую линию.
Я должна что-то сделать.
– Если хотите, можете вычесть из моего жалования за провинность.
Парень, наконец, отмирает и, приподняв одну бровь, пронзает меня своими голубыми глазами с вертикальным зрачком.
– Ты о чем?
– Я проспала и не успела накрыть на стол.
– Твою дочь беспокоит браслет на ее руке. – Говорит он совсем на другую тему. Кажется, сейчас ему важнее ситуация с Ви, чем моя провинность.
И что он там сказал? Какой еще браслет?
Я оголяю ручки малышки и на левой обнаруживаю, действительно, маленький браслетик из черного металла. Тянусь к нему, чтобы снять, но Доминик перехватывает мою руку со словами:
– Не трогай его!
– Но…почему? – Множество мурашек пробегают от нашего места соприкосновения. И я все еще по-прежнему не понимаю, что не так. – Я не знаю, откуда он на ней взялся.
– Он проклят.
– Проклят? В каком это смысле проклят? Да и вообще, откуда узнали про браслет у Ви?
– Она мне об этом сказала. – Просто, пожав плечами, отвечает он, чем создает еще больше вопросов к нему.
Но задать я их не успеваю, так как в комнату заходит сама Идэя. Не знаю, откуда и почему, но она появляется здесь именно сейчас. Доминик отпускает мою руку, когда та подходит к нам.
– Что это значит? – Холодно спрашивает он у Идэи, прищурив глаза.
«Надзирательница», так ее называют за ее спиной, почему-то бледнеет. Страх овладевает ей, но она быстро подавляет его.
