И тогда прямо сейчас я бы не стояла как истукан, не в силах взять себя в руки и выдавить хотя бы улыбку.
Самообладание Даны – Дианы оказалось куда круче, чем мое собственное.
Поэтому она первая нарисовала оскал на пухлых, ярких губах и сахарным голосом произнесла:
– Надо же… Какая встреча… Как тебя там? Кажется, Таня?
21. 20
– Добрый день, Диана Альбертовна, – сильнее прижимая папку к груди, будто та была способна меня защитить, улыбнулась.
Дана – Диана вскинула бровь, вероятно обдумывая, почему я обращаюсь к ней именно так. Потом оценивающе прошлась взглядом по моей строгой блузке, папке в руках. К выводу, что я не просто утренний посетитель этого заведения, она пришла раньше, чем я успела представиться.
Хотя, представляться мне не пришлось вовсе.
У Сони лопнули нервы. Девушка всхлипнула, и поднимая на меня жалобные глаза, тихо произнесла:
– Татьяна Юрьевна, вы же вчера обещали, что меня не уволят…
Дана медленно повернула к ней голову. Потом опять на меня посмотрела. И снова на Соню.
Что ж. Других вариантов у меня не осталось. Я оскалила зубы в самой своей дружелюбной, самой обезоруживающей улыбке. И протянула новой начальнице руку:
– Приятно с вами познакомиться, – поддержит ли она мою игру? Поймет ли намек? Выяснять былое нет никакого желания. Думаю, если нам придется вместе работать, то обеим будет легче сделать вид, что никогда прежде мы ни с ней, ни с ее мужем не встречались, – Савельева Татьяна Юрьевна, – представилась я, – по решению вашего отца, я управляющая этого ресторана.
Дана помедлила. И я буквально видела, как в этот момент в ее голове вертятся шестеренки. Девушка просчитывала, как ей поступить будет выгоднее всего.
Думай, думай, Дана – Диана. Тебе ведь не хочется, чтобы кто-то еще, кроме нас двоих, знал, что однажды твой драгоценный красавчик-муж, с которым ты сюда заявилась, чуть ко мне не ушел. Не хочется, чтобы вокруг тебя поползли сплетни и пересуды.
А мне не хочется, чтобы кто-то однажды сопоставил два очевидных факта и понял, что твой муж, отец моих белокурых двойняшек.
На этой мысли меня слово парализовало. Уверена, я даже в лице изменилась, не имея возможности скрыть ужас от скорых догадок.
Альберт Юсупович.
Если старик знал, что его зять завел интрижку на стороне, то не мог не догадаться, кто отец моих крошек.
Я буквально похолодела.
А Дана в это время все же приняла правильное решение. Протянула ко мне наманикюренные пальчики и легонько пожала.
– Очень приятно, Татьяна. Надеюсь, что мы с вами найдем общий язык и будем так же плодотворны в сотрудничестве. Начнем с воспитания персонала. Эта девушка, – она вновь посмотрела на перепуганную до смерти Соню, – вчера нагрубила гостям. Я это видела лично, и не понимаю, почему мой приказ не исполнен. Что она тут делает до сих пор?
От моей намертво приклеенной к лицу улыбки уже скулы сводило.
– Это неправда, – вклинилась Соня, – я никому не грубила. Отвечала в рамках скрипта.
– Соня, одна из лучших наших сотрудниц, – перебила я подчиненную.
– А свое выражение лица ты при этом видела?! – всплеснула Дана руками, пристально глядя на девушку, и не обращая на мои слова абсолютно никакого внимания.
– Он пытался полапать меня… – опустила голову Соня.
Я вздохнула.
Ага, вот и выясняется вся подноготная вчерашнего инцидента. Я тяжко вздохнула, вспоминая, как непросто порой, скрипя зубами, терпеть грубиянов-гостей. Но я спокойно предложила выход из ситуации:
