– Диана Альбертовна, Альберт Юсупович возложил на меня обязанность управления персоналом. Уверена, что такого больше не повторится, – строго посмотрела на Соню, – но, на всякий случай, мы дадим ей испытательный срок в две недели. Думаю, за это время она сможет подтвердить свою профпригодность для работы в заведении такого высокого класса.
Одним взглядом приказала Соне немедленно исчезнуть с глаз, пока госпоже Мусатовой не взбредет в голову еще какие-то аргументы, а сама с елейной улыбочкой продолжала:
– Кстати, сам Альберт Юсупович не предупреждал, что рестораном теперь будете заниматься вы.
– Да, – девушка тут же приняла крайне опечаленное выражение лица. – Случилось несчастье. У папы инсульт. И пока он восстанавливается, всем приходится заниматься нам… С мужем.
Последнее слово она выделила особенной интонацией, и при том взглянула на меня пристально, будто ожидая, как я отреагирую.
О, мне очень многое хотелось спросить. Но выдержке я тоже училась годами. Потому лишь с пониманием кивнула в ответ.
– Надеюсь, Альберт Юсупович восстановится быстро.
– Конечно, мы прилагаем для этого все усилия, – отозвалась девушка буднично.
– А вы? – осторожно прощупывая почву, пришлось уточнить. Откашлялась, прежде, чем продолжать, – вы с мужем надолго здесь?
Глаза Даны хищно блеснули.
Как бы там ни было, но мы оба с ней понимали – лучше бы им поскорее убраться. А нам с Макаром лучше бы вообще не встречаться. Теперь мы с его женой в одной лодке. И я очень надеюсь, что она это все понимает.
– Нет, – фыркнула девушка, явно уязвив свою гордость. – На днях уже уезжаем и больше вас не побеспокоим. Я сейчас нужна папе. Хочу быть рядом с ним.
Несколько дней… – эхом пронеслось в голове и я не смогла скрыть облегченного выхода.
Несколько дней это не плохо. Несколько дней это не конец света. Несколько дней я буду молиться, чтобы не столкнуться с Макаром лоб в лоб, и чтобы он не догадался, что я воспитываю его детей.
Стоило только подумать о детях, как дверь ресторана распахнулась, заливая помещение ярким солнечным светом.
И я вообще перестала дышать.
О нет. Только не это.
Сердце в груди пропустило удар.
Я забыла. Просто забыла о том, что сегодня обещала освободиться пораньше, а няня должна была привести Митю и Маню сюда после садика.
Дана тоже обернулась, заинтересованная моим обескураженным взглядом.
И, еще до того, как она успела понять, что происходит, двойняшки бросились ко мне со звонкими криками:
– Ма-ма!
– Мамотька!
Белокурые обезьянки облепили мои ноги с обеих сторон. Няня скромно остановилась в сторонке, не став прерывать мой разговор, и ожидая от меня дальнейших указаний.
А на лице госпожи Мусатовой в этот момент читалась настоящая гамма эмоций.
Она переводила обескураженный взгляд холодных голубых глаз с меня на детей и обратно.
И лишь спустя долгую паузу хрипло спросила:
– А сколько им лет?
Я понимала, что ответив правду, подпишу себе смертный приговор. Дана сразу поймет кто их отец. Выходит, Альберт Юсупович ничего не рассказывал дочке.
Но, может быть, правда сейчас сыграет мне на руку? Может быть, Дана тогда схватит своего драгоценного мужа в охапку и тут же свалит из города?
Пан или пропал.
Набравшись храбрости, я потрепала двойняшек по белокурым кудрям, и глядя Дане в глаза, отчетливо произнесла:
– Скоро исполнится шесть.
Ее глаза в ужасе распахнулись.
Я не сомневалась, она все поняла.
