— Развернись, — скомандовал он, когда закончил сзади.
— Н-нет, — воспротивилась я, приклеиваясь к стенке.
Давид резким движением развернул меня к себе, обдавая тут же горячей водой, которая обжигала и без того чувствительную кожу.
Я запищала, прикрываясь руками.
— Заканчивайте уже, сколько плескаться можно? — нервно прорычал Демид, оказавшись в дверном проеме.
— Скоро, брат, скоро. Омовение дело серьезное и щепетильное. Все должно быть по традициям, как ты любишь. — Издевательски заулыбался Давид, расшатывая нервы.
— Не дразни его! — рявкнула.
— Кто это у нас тут заговорил? — Давид ввел палец во влажное лоно, которое заполоняла тягучая смазка.
— А-а-ах, — застонала я, не выдерживая прострелившего наслаждения, напополам с болью.
— Вот так, хор-р-рошая девочка, мокр-ренькая такая, — довольно порыкивал Давид.
Демид не торопился уходить, наслаждаясь шоу, которое он смотрел с большим удовольствием. Их глаза горели неистовым зеленым цветом, пугая и будоража кровь.
— М-м-м, — промычала, чувствуя во рту требовательный язык Давида.
Он проникал в меня глубоко, командуя. Сплетался с моим языком в диком танце, посылая вниз живота волны желания, которые скручивались в водоворот наслаждения. Давид оторвался, тяжело дыша. Его зеленые глаза следили за моими. Мне хотелось скрыться от него.
От них обоих, чтобы не видеть пылающего взгляда. Никогда не видела, чтобы у простых мужчин так неистово горели глаза.
— Что у вас с глазами? — осипшим голосом спросила, не понимая происходящее.
— Что у нас с глазами? — Давид смывал остатки мыла, после чего обернул меня в одеяло, словно младенца.
— Они светятся, — я часто заморгала и на всякий случай потерла глаза.
Вдруг померещилось. А нет. Не померещилось. К сожалению.
— Ты слишком много хочешь знать, маленькая проказница, — щелкнул меня по носу Давид. — Не догадываешься даже?
Мужчины спускались по лестнице вниз. Я уже улавливала аромат жаренного мяса и картошки, который заполонил всю кухню. Пряные специи только усиливали пробудившийся голод. Лика, какой позор! Ты сидишь в незнакомом доме с полу… Нет. Абсолютно обнаженными мужчинами, которые даже не стесняются наготы!
Не успела я возмутиться, как меня усадили на стул и с обеих сторон закрыли пути к отступлению.
— Нет, мальчики, давайте не будем заниматься сомнительными вещами, — испугано перевела я взгляд с Давида на Демида.
— Что плохого в еде, Лика? — заинтересовано спросил Демид, накалывая сочное мясо на вилку.
— В ванной тоже не было ничего плохого, пока туда не зашел Давид! — фыркнула я, подозрительно посматривая на черноглазого.
— Ты впервые ощутила настоящую мужскую ласку, солнышко. Что в этом может быть плохого?
Демид под вопросы брата, решил порадовать меня жаренным кусочком наслаждения, но я увиливала от предложенной еды.
— Все! Я не хо…
— Ты хотела, очень хотела, маленькая извращенка, — Давид не стал церемониться, как Демид, поэтому просто засунул мне мясо пальцами в рот.
— Даже сейчас тебе нравится кушать вот так, — повторил наглое движение Демид. — Мы слышим твой соблазнительный запах, наполненный желанием.
— Как там называют этот период люди? — Давид задумался, пока я прожевывала еду.
Вкусовые рецепторы низко кланялись Демиду за его кулинарные способности. Если бы я была не в своем уме, то отдалась бы ему тут же, попросив взять меня в жены.
— У тебя все на лице написано, — загадочно усмехнулся мужчина, довольствуясь моим смущением.
