Маркос недобро смотрит в сторону Рауля.
Я чувствую благодарность ему, за то что заступился за меня. Но я слишком боюсь, что Раулю сейчас достанется. Поэтому, я опережаю Маркоса и говорю:
– Все в порядке, Рауль. Пусть забирает все. Ведь это именно так и делается – сначала подарки дарят, а потом их отнимают.
Рауль выглядит растерянным, но решается ничего сказать ни мне, ни Маркосу.
– Я рад, что ты все поняла, – переводит на меня взгляд Маркос и кивает, – А теперь, можешь быть свободна. Мы рассказали тебе все, о чем хотели.
Он тут же теряет ко мне всякий интерес, наклоняется к стерве и покрывает ее руку нежными поцелуями – от плеча и ниже, до самого запястья. Белобрысая стерва заливается противным, как пальцем по стеклу, смехом, но при этом не сводит с меня глаз. Тех самых глаз, которые не выражают ничего ,кроме презрения и превосходства.
Мне хочется дать волю чувствам, разреветься и выбежать прочь из кабинета мужа, но я что есть силы сдерживаюсь. Не хочу показывать себя такой жалкой перед ними. Только не перед ними.
– Только сейчас я увидела, что вы действительно достойны друг друга, – сказала я, со всем равнодушием, на котором я только была сейчас способна, – Счастья вам.
Моя колкость то ли остается незамеченной, то ли старательно игнорируется. Белобрысая стерва только машет мне свободной рукой и отвечает:
– Спаси-и-ибо, дорогая. Но, пожалуйста, закрой за собой дверь. Я не люблю, когда на нас смотрят все, кому ни попадя.
Маркос вообще не поднимает головы. Он разворачивает стерву к себе лицом и впивается в ее губы поцелуем.
Я же чувствую очередной приступ тошноты. Еще более сильный, чем раньше.
К чертям! Пусть они все катятся к чертям!
Я разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Дохожу до ближайшей стены и проваливаюсь к ней. Меня трясет, ноги подкашиваются, а руки не слушаются. Внутри все вверх дном, мне трудно дышать и пол будто ходит ходуном под ногами.
Я слышу как Рауль выходит следом за мной, закрывает двери и подходит ко мне.
– Госпожа, позвольте проводить вас до вашей комнаты.
Он бережно берет меня за руку, а я не нахожу в себе сил, чтобы отказаться.
Перед глазами все маячит и мельтешит как в лихорадке, мысли путаются и я даже не понимаю как мы добираемся до комнаты. Более-менее я осознаю себя когда Рауль усаживает меня на кровать и отпускает мою руку.
Тогда я поднимаю голову и вижу его растерянное лицо.
– Простите меня, госпожа, я ничего не знал, – внезапно, извиняется он.
Хочу ответить ему, что “все в порядке”, но слова застревают в горле. Ничего не в порядке. Ни-че-го. Только что я лишилась всего, что было в моей жизни: мужа, любви, надежды на счастливое будущее, дома и даже своей чести.
– Ты… не виноват… – наконец, нахожу нужные слова.
Я верю ему и ни в чем не виню. Хоть Рауль и начальник личной гвардии Маркоса, хоть он беспрекословно выполняет его приказы, но он никогда не обманывает.
От моих слов он вздрагивает и отводит взгляд в сторону.
– Простите меня еще раз, госпожа… Но я вынужден выставить на вашем этаже охрану. Я распоряжусь, чтобы вас выпускали в туалет и на кухню, но… никуда, кроме этих мест я не могу вас выпустить.
Я просто киваю, не в силах ничего ответить.
Рауль разворачивается, чтобы выйти из комнаты, но задерживается в дверях.
– Я не знаю, что нашло на господина Маркоса… но это на него не похоже.
Он окончательно уходит, закрывая за собой дверь и оставляя меня наедине с моей болью.
