— Уступаешь мне Синицыну? — подтрунивал второй. Голос его был тоже молод, с бархатинкой разного спектра, у нее аж мурашки по телу прошлись. Сомнений никаких не осталось, речь идет о Катиной скромной персоне.
— Еще чего?! — фыркнул. — Я понял эту породу условно честных женщин.
«Условно честных?» — у Кати забурлило негодование. Каков наглец!
— Им нужны гарантии!
Женщина так и представила, что ей выписывают гарантийный талон со сроком годности на пошлого обормота.
— Любовь-морковь, восхищение ее умом и талантом. Колечко на пальчик в знак серьезных намерений.
— Но обещать — не значит жениться, — понял мысль его сообщник.
— Ага!
Катю передернуло от отвращения. Такой видный мужик снаружи и такой гнилой изнутри.
Шелестя песком под ногами, мужчины отправились дальше, сами не подозревая, что сдали свои намерения с потрохами.
Катя, натянув полусухие плавки от купальника обратно, осторожно открыла задвижку и высунула нос наружу. Серые глаза осмотрели доступное пространство. Убедившись, что блондина с напарником нет по близости, она выскочила из кабинки и понеслась искать свою дочь.
Странное небольшое скопление народа. Ее ноги сами понесли ближе, узнать в чем дело.
Разбитые колени дочки она перевидала и раньше. Тут была небольшая царапина, которую обработал спиртовой салфеткой какой-то незнакомый мужчина и наложил сверху пластырь.
— Все! Снова у принцессы красивые ножки, — выдал лекарь.
— Спасибо, что помогли моей дочери, — Катерина нависла тенью над сидящей на песке Вероничкой и ее врачевателем, примостившимся рядом на колени. Широкие загорелые плечи, ровная гладь спины. Темные волосы. Мужчина поднял голову и его синие глаза расширились.
— Не за что, просто мимо проходил и увидел, что девочка поранилась, — он стал подниматься, становясь все выше и выше. У таких спрашивают: «Дяденька, достань воробушка?». Катя спросила другое:
— Мы знакомы? — прищурилась, разглядывая незнакомца.
Аллея, щедро освещенная фонарями. Запах роз с примесью прибоя. Вероника, которая все никак не угомонится и тянет мать за руку посмотреть еще на ночное море. Кто-то «свистнул» в уши ребенку, что ночью сюда приплывают русалки, заплетают косы, поют свои русалочьи песни, сверкая чешуей хвоста под луной.
Да, луна сегодня яркая, такая невероятная, приковывающая к себе все взгляды.
— Смотри, мама! Смотри! Там русалка! — Ника показывает на воду, в которой едва угадывается силуэт человека. Вокруг плясали тысячи маленьких звезд, и незнакомец казался посланником царства Нептуна во плоти, явившимся только избранным со дна морского. Даже взрослой, не верящей в сказки тете, на минуту показалось, что они стали единственными свидетелями на Земле чудесного явления. Ведь они здесь битый час околачиваются и не видели, чтобы кто-то входил в море.
— Скорее, русал, — хмыкнула Катя, разглядев короткие волосы и сильный обнаженный торс. Плеск размыкающейся воды, выпускающей идеальное тело на берег. — Пойдем, подсматривать за людьми нехорошо, — обняв восторженную дочку за плечи, Катерина пыталась развернуть ее в другую сторону. Вероничка все равно сворачивала голову в надежде увидеть вместо ног нечто, похожее на хвост.
— Это общественный пляж, милые дамы, — сказал персонаж, разбивая девичьи грезы, вышагивая двумя ногами по песку. — Здесь голых заплывов не бывает. Смотрите сколько влезет.
Наглец непонятно на что намекал. Все Вероникино волшебство разбил своим пафосом. Катя, недовольно поджав губы, повела дочь за собой. Отвечать ему — себя не уважать. С ней всегда так было, Синицына уходила в игнор и глухую оборону. Настроение резко пошло вниз, совсем некстати вспомнился Клим, который ее убеждал, что нужно понять и простить, а Катька со своим упертым характером, не видит, как он любит ее и дочку. Другая бы на ее месте нашла способ сохранить семью. Пусть теперь Альбинке втирает бредятину.
