Рома делает шаг ко мне, но я отскакиваю почти на проезжую часть. От падения с поребрика меня спасает чья-то горячая ладонь на лопатках. Вздрагиваю от внезапного контакта, дёргаюсь вправо, но пальцы перемещаются на моё плечо и держат крепко.
Взгляд утыкается в мужской рот, который что-то говорит.
Не мне. Роману.
Что именно – не слышу. Видимо, чтобы тот отъехал от девушки. Потому что Рома в это мгновение бросает наглецу:
- Она не девушка. Она моя жена.
- И что дальше? – отвечает голос рядом со мной. – Это не повод её хватать, тем более она, кажется, совсем этого не хочет.
Рома багровеет и почти орёт:
- Ты что, мужик, оглох?! Она моя жена!
- Недолго мне осталось ею быть, - подключаюсь к их диалогу.
- Слышь? - усмехается наглец. – Недолго!
Потом смотрит на меня и, поигрывая ключами от машины, уточняет:
- Подбросить?
- Астон Мартин? Серьёзно?
Смотрю на тачку, к которой подошли. Серый полированный корпус блестит перламутром, плавные линии навевают сравнение с диким животным семейства кошачьих. С леопардом. Низкая посадка, огромные хромированные диски, дуги которых напоминают бьющие в воду молнии, узнаваемый значок с крыльями.
Короче, как говорят: «что-то на богатом».
На плечи мне опускается мягкая ткань пиджака, который незнакомец снял с себя. Я ведь в чём была выскочила – в атласном платье-сорочке. Пальцы на моих плечах чуть сжимаются, когда следует вопрос:
- Хочешь без верха прокачу?
А этот товарищ тот ещё пижон.
- В марте? – скептически приподнимаю бровь, а он иронично хмыкает:
- А что? Предлагаешь подождать лета?
Морщу нос, думаю, что, возможно, это неплохой способ проветрить голову. Главное не переусердствовать, а то вместо облегчения можно получить диагноз и больничную койку.
- А давай.
- Чудно, - потирает руки, - запрыгивай, - распахивает дверцу.
Как запрыгивать в машину с таким клиренсом не знаю, поэтому по царственному укладываю себя внутрь кожаного салона и тону в объятьях изогнутого кресла, идеально поддерживающего усталую спину.
- Так, нужен обогрев, чтобы нам не задубеть.
Он что-то переключает на приборной панельке и экране управления, а я кутаюсь глубже в его пиджак, опуская щёку на мягкую дорогую ткань. Она стильного бежевого цвета, атласная подкладка тёплая и нежная. Определённо парень не из простых.
Разглядываю его исподтишка. Парню лет тридцать, так что вернее сказать – мужчина. Хотя нынче такие мужчины пошли, что и в сорок они маменькины сынки, прям как мой почти-бывший-муж.
- Что у тебя там с руками? Давай посмотрю. В дверь ты впечаталась знатно.
Не дожидаясь ответа, он берёт меня за запястья, мягко потирает кожу пальцами. Онемение давно прошло, но мне приятны его прикосновения, так что не возражаю.
- В аптеку заехать? Может, что-то от ушибов купить? Правда, я не особо в лекарствах разбираюсь.
- Знаешь, я тоже.
Мы как-то незаметно переходим на «ты».
Когда салон достаточно прогревается, крыша уезжает и прохладный мартовский ветер снова проникает под тонкую ткань одежды. Горячий воздух из обдува и тёплое сиденье под попой неплохо нивелируют контраст.
- Если слишком замёрзнешь, скажи.
- А сам-то? – киваю на его рубашку.
- Мне нормально.
С этими словами он вдавливает газ в пол, и мы мигом вылетаем на середину проспекта.
Такая манера езды кое-что сообщает о человеке: например, что он импульсивен, резок и решителен. И не терпит быть на вторых ролях. Его борзость распугивает более спокойных водителей, хотя никакие правила не нарушены.
