С сомнением смотрю на его лежак, и он вздыхает:
— Блох нет. Только неделю назад их вывел.
И непонятно, шутит он сейчас или нет. Присаживаюсь на край лежака.
— Ну, рассказывай, как докатился до жизни такой?
Я не люблю Верховного Жреца. Мне с ним тяжело вести любые разговоры, потому что все его истинные мысли и эмоции скрыты от моего чутья.
— Верховный Жрец, вы про кристалл или же…
— Да обо всем, — складывает ладони на животе и улыбается.
— Вы ждете от меня исповеди?
— Если хочешь, то я послушаю и исповедь, но не обещаю, что не засну.
Молча и недоуменно моргаю. Думаю, не этого ожидал Вестар, когда прискакал сюда с Кристаллом Забвения.
— Ладно, давай о камушке, — Жрец, устало махнув рукой, выуживает Кристалл Забвения из складок балахона. Поднимает его и просматривает на просвет. — Забавная штучка. Такую и на мне использовали, когда я решил связать свою жизнь со жречеством, — замечает мой удивленный взгляд и хмыкает, — вот я и гадаю до сих пор, кем я был… Хотя… Что тут гадать, — зло щурится, — идиотом был, раз во весь этот цирк ввязался.
Молчу. Я устал и хочу, чтобы все поскорее разрешилось и чтобы у меня стояла лишь проблема выжить после разрыва, а Верховный Жрец тянет время, а приказывать в Храме Полнолуния я не имею права.
— Ради белой стервы надо отказаться от всего, Альфа. Она очень ревнивая в таких вопросах, — подкидывает кристалл и ловко его ловит, вглядываясь в мои глаза. — Мариус, да?
— Он самый.
— И как он?
— А какой вы ответ ждете?
— Я жду, что у него все плохо и что он гниет заживо из-за своих темных делишек, — Жрец хмурится. — Это было бы логично, учитывая, что он отвернулся от веры.
— Увы.
— Тогда можно сделать вывод, что Мать Луна благосклонна к нему, — печально вздыхает. — Хотя… ты и ко мне явился за темными делишками, не так ли? Решил из-за потаскухи связь разорвать?
— Это не только мое решение, но и моей жены. И Мать Луна ошиблась.
Странно. Сейчас мой зверь не особо рвется на свободу. Настороженно затих.
— Если кто и может говорить, что Мать Луна ошиблась, то только я, потому что я отдал ей свои лучшие годы, — Верховный Жрец чешет бороду, — но и я не позволяю себе подобной наглости. Что тебе не так? Девка здоровая, миловидная…
— Это не мой выбор. Я был готов ее терпеть до всего этого, — зло цежу сквозь зубы. — А теперь не хочу.
— Это лишь одна сторона правды, Ивар Лунный Коготь, — пожимает плечами. — А волк твой считает иначе.
— Мой волк не против одичать…
— Не тому ты пытаешься доказать, что быть диким волком плохо, — Жрец скалится в улыбке. — Я хочу побеседовать с твоим зверем, Альфа. Выпусти его на свет.
16. Глава 16. Зверь не думает, а действует
— Выпусти волка, Альфа, — повторяет Жрец. — Дай мне с ним побеседовать.
Кости и связки хрустят болью против моей воли, и лицо под яростный рык вытягивается в клыкастую морду. Я не в силах сдержать зверя, опьяненный крепким вином. Я поздно осознаю, что Жрец меня обвел вокруг пальца своим мерзким пойлом. Сам он его не пил, лишь смочил губы, которые сейчас вытирает тыльной стороной ладони.
Путаюсь в одежде непослушными лапами, падаю и с трудом поднимаюсь. Скалю на ухмыляющегося старика клыки. От него веет дряхлой старостью, пылью и еще чем-то приторно сладким.
— Зубы-то спрячь, — старик окидывает меня оценивающим взглядом.
И не подумаю его слушать. С рыком облизываю нос, намекая, что любое неосторожное движение и ему в глотку вцеплюсь.
