В глазах Ильи мелькает удивление, но он быстро прячет его за нечитаемым взглядом.
- Откуда на твоем лице синяк, Валерия? – спрашивает Олег Платонович.
Опускаю взгляд на малыша в моих руках.
- Это просто случайность, - произношу, и сама понимаю, насколько мои слова не похожи на правду.
- Хорошо, - кивает свекр. – Видишь, Женечка, все в порядке, поехали. У меня дела.
Олег Платонович со своей семьей уезжает, и я пытаюсь сбежать на кухню, чтобы добыть наконец еду.
В животе урчит.
Илья идет за мной. Не окликает и не останавливает. Просто я слышу за спиной его тяжелые шаги. Это нервирует.
На кухне для меня уже готов омлет с овощами. Искренне благодарю. Приятно, что повар запомнил, какие блюда я люблю есть на завтрак.
Сажусь за стол. Одной рукой держу сына. Другой – беру вилку.
- Где няня? – спрашивает Илья, усаживаясь за стол напротив меня.
- Она спуститься через полчаса. Еще рано.
Мне в его присутствии кусок в горло не лезет. Приходится есть через силу.
Смотрю в свою тарелку. Куда угодно, только не на мужчину.
- Ты ее расхолаживаешь. Так она сядет тебе на шею.
С трудом проглатываю очередной кусок и запиваю его чаем.
Рома возится у меня на руках, мешая донести вилку до рта.
- А ты не думал, что человеческое отношение не обязательно приводит к тому, что кто-то садится кому-то на шею?
- Думал. Всегда приводит.
Ножки стула скрипят по кафелю, когда Илья отодвигает его и встает на ноги.
Замираю с вилкой в руках, потому что мужчина подходит ко мне. Слишком близко, чтобы я оставалась спокойной.
После вчерашнего жду от него нападения. Чего угодно. И по спине бегут адреналиновые мурашки.
- Дай мне ребенка, - низкий голос над моей головой.
Крепче вцепляюсь в Рому и трясу головой. Только не это! Не отдам своего малыша в лапы этого чудовища!
- Я подержу его, пока ты ешь.
Запрокидываю голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине. Он это серьезно?
Илья хмурится. Взгляд колючий и сосредоточенный.
- Не уверенна… - качаю головой.
- Зато я уверен. Не бойся, я его не съем.
Инстинкты кричат о том, что как раз-таки съест. Настолько я не доверяю Илье.
Но здравый смысл велит быть благоразумной. Илья мой муж, хоть и временно. Рома – его племянник. Уж ребенку-то Илья зла не желает. Я почти в этом уверенна.
К тому же, скорее всего сын заплачет сразу же, как окажется на руках у незнакомого человека. И тогда я заберу его обратно.
Сглатываю ком в горле и поднимаюсь на ноги.
Отрываю от себя теплого малыша через силу. Вкладываю в руки Ильи. Аккуратно показываю, как нужно правильно поддерживать головку.
Медлю лишнюю секунду, все еще сомневаясь, а потом все-таки отпускаю свои руки.
Рома смотрится просто крошечным в медвежьих лапах Ильи. Странная картина. Огромный мужчина застыл с крохотным ребенком на руках. Держит его бережно. Смотрит, как на восьмое чудо света.
Рома тоже открыл глазки и рассматривает нового человека. Не плачет, как я надеялась. Илья его заинтересовал.
А мое сердце сжимается отчаянной тоской. Такое случается со мной время от времени. И всегда совершенно неожиданно.
Когда я вспоминаю погибшего мужа.
Вот сейчас моего малыша впервые держит на руках мужчина. И это не Коля. Любимый никогда не посмотрит на сына так, как смотрит сейчас Илья.
Душевная боль стала для меня привычкой. Я просто стискиваю зубы, стараясь перетерпеть ее острый приступ. Тоска то отступает ненадолго, то возвращается вот так, скручивая внутренности в узел.
