- Что? – оглядываюсь на него, надеясь, что мне послышалось.
- Ты слышала, Лера. Ты надела эту дрянь, чтобы побесить меня. Я с тебя ее снял. Тряпка остается здесь, ты свободна.
Щеки опаляет жаром стыда. Он предлагает мне идти в таком виде по коридору? Скорее всего я никого не встречу, но в комнате ждет няня. Зачем шокировать ее таким видом?
- Илья… - хочу воззвать к его благоразумию, но замолкаю под взглядом, загорающимся лютой яростью.
- Хватит. Спорить. Я вижу на твоей заднице траурно-черные стринги. Может, мне и их заставить тебя снять, чтобы наконец дошло?
Меня бросает в жар с ног до головы.
Сглатываю ком в горле, пытаясь взять себя в руки.
Ладно, хорошо. Я определенно смогу.
Выпрямляюсь и перешагиваю через лежащее на полу платье. Ткань цепляется за каблук, так что приходится тряхнуть ногой несколько раз, освобождаясь от пут.
Бросаю на мужа взгляд, прежде чем сбежать. А он, оказывается, успел отвернуться от меня к окну.
Ну и славно. Ничего больше не говоря, ухожу. Стараюсь все-таки не бежать. И подбородок задираю повыше.
Он хотел унизить меня? Но такое обращение – это не мой позор, а его.
На мое счастье в коридоре действительно никого не оказывается, и я благополучно прячусь в своей комнате. Тут мне снова везет – няня моет Рому в ванной в это время. Так что я успеваю быстро выудить из шкафа и надеть на себя другое платье.
Выдыхаю напряжение.
А руки продолжают трястись. Будто Илья все еще стоит надо мной, требуя раздеться.
До операции Ромы осталось три недели. Бесконечно долго, учитывая, как она важна, и как долго я ее жду.
А еще… бесконечно мало. Ведь нет никаких гарантий. Я могу потерять своего ребенка. Это вполне реально, учитывая сложность операции и состояние сына. Наткнувшись на отказ свекра, я пыталась организовать операцию в другой стране, где есть хирург с подходящей квалификацией. Но мнение врачей однозначно. Перелет- слишком большой риск для Ромы. Любое путешествие слишком большой риск…
У всего есть своя цена. У моей покорности тоже. Я смогу. Я выдержу нападки Ильи. А потом, когда жизни моего сына не будет угрожать опасность, я расторгну этот нелепый брак.
Да, в таком случае по брачному договору я лишусь денег, оставшихся от покойного мужа, а Рома – возможности управлять своей долей наследства до совершеннолетия. Распоряжаться всем этим будет Илья.
Но я уверена, что так будет лучше для нас с сыном. Я хочу растить его в любви, а не под гнетом психованного тирана.
День был бесконечно долгим, и я прошу няню посидеть с сыном еще пару минут, пока я принимаю душ.
Мне просто необходимо смыть с себя запах Ильи. Тру мочалкой шею гораздо дольше, чем нужно. Хочу стереть следы его лап со своей кожи.
Но, заглянув после душа в зеркало, только расстраиваюсь. У меня всегда была тонкая кожа, на которой синяки выступают буквально от любого неосторожного прикосновения.
Вот и сейчас на моей шее проступают красные следы от пальцев мужа. К утру они будут синие. А сверху этого великолепия я еще все расцарапала мочалкой…
Поднимаю воротник махрового халата повыше, чтобы няня не увидела следов моего общения с мужем.
Оксана переодевает Рому на пеленальном столике. Иду к ним. Хочу доделать все сама, и отпустить девушку спать.
Но как раз в тот момент, когда я наклоняюсь, чтобы заглянуть няне через плечо, она резко выпрямляется и оборачивается с сыном на руках. И… залепляет мне плечом прямо в глаз.
