— Весело, значит, — выдыхает Кирилл мне в губы. Адреналин зашкаливает, перемешивается рваное дыхание, и я понимаю, что Агата в пролёте. — Дикая! — прижав меня к тому самому парапету, он касается моих губ обжигающим поцелуем и страсть огнём проходит по моими венам.
Контраст горячего мужского тела и холодных брызг вырывается стоном удовольствия, и Кирилл заглушает его очередным поцелуем, стремясь стать глубже, ближе.
— Поехали ко мне, — шепчет он, прикусывая мочку моего уха.
Одна его рука уже под юбкой, пальцы задевают край кружевного белья, заставляя меня выгнуться над пропастью. Попадись мы патрулю, и закончили бы ночь в обезьяннике, но нам везло, а редким прохожим, таким же пьяным и отвязным, было глубоко плевать на целующуюся парочку.
— Чёрта с два, — улыбка не сходит с моих губ, и я отталкиваю Кирилла, — я не уезжаю из клуба с незнакомцами.
— Тогда завтра, — он снова подходит вплотную, крепко прижимая меня за талию и упираясь значительным аргументом своей заинтересованности, — в шесть вечера.
— Опять кино? — насмешка была ложью, сейчас я согласилась бы и на парк.
— Ресторан, Кира, — особое удовольствие видеть с каким желанием на тебя смотрит симпатичный мужчина. А уж когда он проводит по моей нижней губе большим пальцем… Возможно, и стоило нарушить собственные принципы, в виде исключения, — своих девушек я не вожу по дешёвым забегаловкам…
Громкий пронзительный звонок разрывает ночную тишину пустой квартиры, заставляет вздрогнуть и, чертыхнувшись, я срываюсь к сумке. Забыла сбавить звук!
— Да! — рявкаю негромко.
— Как обустроилась, любимая?
— Кирилл?
11. Глава 11
Стоит смотреть, кто звонит, перед тем как отвечать.
— Как Сашка? — Кирилл знает, что спросить и, скрипя зубами, я иду на кухню.
Восемь квадратных метров не освещаются даже фонарём — как часто бывает, у него не хватает главного — лампы.
— Хорошо, насмотрелся мультиков и уснул, — я с ногами устраиваюсь на широком подоконнике.
Ещё пару лет назад он был заставлен цветами — в то время, когда мама была жива. На другом конце трубки тишина.
— Я люблю тебя! — ему не нравится моя откровенно издевательская усмешка.
— Перешёл к тяжёлой артиллерии? — перед подъездом паркуется чёрный Крузер, не новый, но даже отсюда видно, что ухоженный.
Кирилл раздражённо выдыхает. Удивительно, как мы срослись за это время — я знаю всё, что он сделает и что скажет. Даже представляю выражение его лица.
— Перестань быть такой острой! — Острая, дикая, колючая и даже грубая. Всё это про меня и именно это и привлекло его в тот вечер. — Отзови иск.
— Нет.
— Кира, — бьюсь об заклад, он собирается сказать что-то насчёт моей глупости и упёртости, но вовремя затыкается. Меня Кирилл изучил не хуже, чем я его. — Я буду настаивать на сохранении брака, — наконец, сообщает он. Ничего другого я и не ожидала, — ты не отделаешься одним заседанием!
— Кирилл Самсонов в своём репертуаре! — заговорившись, я пропускаю, кто вышел из машины и куда пошёл. — На что ты надеешься? Я не изменю намерений.
— Горячка — твой бич! — с той стороны слышится стеклянный дзынь.
Уверена, он сидит сейчас на балконе, с любимым коньяком в пузатом бокале, в одних потёртых джинсах и с устремлённым в никуда взглядом. Пронзительный укол в сердце и я откидываю голову на стену, не позволяя слезам скатиться по щекам. Мы часто сидели так вместе — каждый в своём кресле или я на его коленях — и говорили, говорили, говорили… Всё начало рушиться ещё до Сашкиного рождения.
