Он отдаёт приказ своим воинам собрать ополчение на вверенных им наделах. Многие из них уже сделали это. Остальные в то же время спасали людей из приграничных районов. Берн понимает, что им не избежать падения Церигарда. Но они должны продержаться до тех пор, пока люди не сумеют перебраться в безопасные районы. Берн намерен отправиться в Церигард и лично возглавить оборону форта.
— Что ты здесь делаешь, Бернхард?! — возмущается Улрич, когда отряд прибывает в форт. — Ты видно совсем обезумел, раз оставил Зоденлин без управляющего!
Пусть он кажется недовольным, но всё равно помогает спешиться и радостно обнимает. Берн видит, что Улричу нездоровится. Он сильно сдал с их последней встречи.
— И я рад тебя видеть, друг, — отвечает Берн, вглядываясь в немолодое лицо тестя. — Я оставил в столице Каспара. Будь уверен, он не допустит там беспорядка.
— Да уж, с твоим кузеном люди графства скорее от скуки умрут, чем от нападения хагров, — усмехается воевода и тянет Берна в сторону харчевни.
Бернхард поднимает глаза к пасмурному небу, оглядывает своих воинов, уставших после долгой дороги, и отдаёт приказ отдыхать и готовиться заступать к ночи в караул. Улрич тяжело вздыхает и качает головой. От дверей таверны Берн уводит его на городскую стену. Дождь мелкой изморосью ложится на его походный плащ и ещё некоторое время остаётся на нём будто драгоценное шитьё.
— Как там Одетта? — спрашивает Улрич, глядя себе под ноги.
— Надеюсь, что хорошо. Она сейчас по пути в Леонтрас, — отвечает Бернхард. — А что говорят твои разведчики?
— Те, кто вернулся, не подходил близко, — глядя вдаль, хмурится воевода. — У хагров хорошее чутьё на человечину. Как я писал тебе прежде, погонщиков несколько сотен, но подобраться к ним невозможно. Также неясно, как им удаётся совладать с хаграми и не быть съеденными. Думаю, без магии тут не обошлось. Знать бы, какого рода эта магия.
Ветер треплет его косматые седые волосы. Берн, глядя на него, тоже невольно хмурится.
— Что если попробовать сделать вылазку и захватить одного из погонщиков? — предлагает он.
Улрич качает головой.
— Мы пробовали. Но без толку. Только людей потеряли. Обороняться сейчас для нас лучший выход. Если боги будут к нам милосердны, то возможно мы дождёмся от короля подмоги.
Буря приходит с востока неожиданно и стремительно. Изморось сменяется шквальным ветром и ливнем. Небо чернеет, и лишь грозовые вспышки время от времени позволяют дозорным осматривать берег ревущей и бурлящей Златовицы. Берну неспокойно. Обычно о приближении хагров можно узнать по громкому топоту и рёву. Но в такую ночь их ни разглядеть, ни услышать. Так и не найдя себе покоя, он поднимается на сторожевую башню.
Сквозь стену дождя не видно ни зги. Бернхард замечает лишь очертания сгибающихся под гнётом ветра деревьев на том берегу. Беспокойное воображение рисует ему безобразные кривозубые морды среди листвы. Его сердце тяжело ухает в груди. Вспышка — ещё одна морда. А тут ещё и в валунах на берегу реки привиделась хагрова спина. Рука Берна невольно тянется к мечу.
— Эй, дозорный! — кричит он одному из воинов. — Глянь-ка туда. Не видишь ли хагра среди валунов на берегу?
Дозорный вглядывается в темноту в ту сторону, куда указывает рукой Бернхард.
— Каких валунов? — спрашивает он, вновь поворачиваясь к нему.
Берн, холодея от ужаса, высовывается в окно. Новая вспышка озаряет ночь, и Берн видит на том месте, где были камни ровный, поросший травой берег. Нехотя он опускает взгляд на подступы к стене и видит внизу кишащих, точно черви в сырой земле, хагров.
