Измена. Счастье на осколки - страница 8

так, поставила бы себе какую-нибудь вечную спираль.

Видимо, я неосознанно говорю это вслух, потому что врач смеется.

– Все так говорят, ты даже не представляешь, чего я наслушалась за годы работы, а потом те же самые приходят и со вторым, и с третьим. Так что посмотрим, что ты скажешь, когда малыш будет с тобой, – она хитро улыбается и выходит.

После поставленной анестезии мне действительно становится легче. Сознание проясняется и мне удается выдохнуть. Схватки действительно измотали меня. В это время в зал ввозят каталку с роженицей. И она начинает орать так, что мне становится неудобно и стыдно. Там мат смешивается с проклятиями. Кого она проклинает, я не понимаю, то ли мужа, то ли вообще весь мужской род, начиная с Адама. Или Адам – это отец ребенка? Орущей благим матом женщине помогают забраться на кресло, и так как мне становится немного легче, я решаю пройтись по коридору, не желая видеть и слышать, как она рожает.

В коридоре натыкаюсь на сестринский пост. А еще я вдруг вспоминаю про своего спасителя, Андрея. Похоже, боль меня настолько выбила из колеи, что совершенно про него забыла.

– Скажите, пожалуйста, меня привез в роддом следователь Соколов, можно узнать, где он?

– Где, где, здесь где-то трется следователь твой, некогда мне за ним смотреть, – ворчит пожилая медсестра.

– А можно мне позвонить? – спрашиваю я.

– Не положено, – строго отрезает она.

– Пожалуйста. Я маме хочу позвонить. Никто не знает, где я. Да и вообще должна была рожать не здесь, – добавляю тихо .

Медсестра поджимает губы, но кивает на стационарный телефон. Я радостно хватаюсь за трубку и набираю мамин номер.

– Лина? Господи, Линочка, ты где? Дима рано утром звонил, тебя искал. Что случилось? – спрашивает мама обеспокоенно. И я цинично усмехаюсь про себя, – стоило пропасть, чтобы мама наконец-то обратила на меня внимание. А то в последнее время она не замечала никого, кроме своего внука, Ванюшки, сына моего старшего брата.

– Мам, всё хорошо. Ну, почти. Я немножко рожаю тут, – шучу я.

– Как рожаешь, – ахает мама. – Тебе же еще две недели ходить.

– Ну вот так получилось. Мам, ты не говори Диме, где я, ладно? – прошу её.

– И что это значит? Кстати, где ты, в каком роддоме?

– В шестнадцатом. Какой был ближе всего, туда меня и отвезли. А что случилось… Спроси об этом у Димы.

– Это что такое? – слышу я грозный голос врача. – Я тебя для чего отправила сюда? Чтобы ты раскрытие нахаживала, а не по телефону трепалась! А ну марш ходить.

Я быстро прощаюсь с мамой и, увидев грозно сведенные брови врача, иду исполнять инструкции.

Схватки ощущаю, но они не такие болезненные, как были. А через какое-то время я понимаю, что что-то не так…

– Простите, у меня… – и я замолкаю, не зная, как определить свое состояние.

Врач смотрит на меня и кивает на кушетку.

– Ложись, посмотрю, – она дожидается, пока устроюсь и начинает осмотр. – Так, а нас тут полное раскрытие и головка. Люба! – кричит она медсестру. – Готовь второе кресло!

– Что, ощущения, как будто какать хочется? – улыбается она мне. Я киваю. – Потуги. Всё, милая, скоро встретишься со своим мальчишкой.

***

Вы спрашивали, как выглядит наш старший следователь Андрей. Вот он:)