— Ведь я же была беременна, Айвен, до того как…
13. 13
В ответ на мой вопрос я вижу в глазах мужа только застывшую боль. Я вижу, что он хочет что-то сказать, но не может. Губы не слушаются его, но по взгляду я и так все понимаю.
— У нас будут еще дети, любовь моя, обязательно…
Я прижимаю дрожащие руки к животу, понимая, что больше не чувствую жизнь, которая теплилась там до того, как я переродилась. Осознание этого бьет меня и я вся внутренне сжимаюсь от невыносимой боли утраты.
Айвен целует мое лицо снова и снова, а потом мои руки. Он шепчет мне какие-то слова утешения, но я лишь оседаю на пол от пронизывающей все мое тело безумной тоски.
— Нет, — шепчу я, -- этого не может быть. За что?
— Мы пройдем через это, Дженни, мы со всем справимся. — Муж поднимает меня на ноги и обнимает. — Теперь у нас будут серебрянные дети, нужно жить дальше. Главное, что ты жива и что ты вернулась ко мне. Ты нужна мне, нужна нашим мальчикам. Ты нужна детишкам в твоем приюте, нужна всем.
Я тихо плачу, обняв мужа, только теперь, чувствуя эту невыносимую боль, ощущая себя по-настоящему живой.
— Почему я не помню, что произошло, Айвен? — спрашиваю я, заглядывая в глаза мужа. — Все словно бы в тумане.
Слезы катятся из глаз и лицо Айвена кажется расплывчатым, неясным.
Я изо всех сил пытаюсь проникнуть в свою память, в ту самую минуту, когда все произошло, но словно что-то не пускает меня, будто оберегает мою израненную душу. Но я непослушно вновь и вновь пытаюсь пробить этот заслон, чтобы узнать…
— Что случилось там, когда я пришла к тебе? Я не могу вспомнить… Расскажи мне, Айвен.
И вдруг сквозь непроницаемую пелену возникает воспоминание, яркая секундная вспышка — боль, пронизывающая мой живот и лицо Айвена, его серьезный взгляд и слова.
— Джейн, у тебя кровь.
Все остальное путается в неясном тумане.
— Если бы я знал, Дженни, что произошло, если бы я мог что-то сделать, я бы горы свернул.
Голос Айвена звучит мягко и серьезно.
— Ты пришла ко мне в день нашей годовщины и вдруг тебе стало плохо… Я не знал, что мне делать. Я позвал Суинберна, чтобы он помог, но было уже слишком поздно.
Я чувствую, что Айвену тяжело вспоминать этот день. Чувствую, как дрожит его голос. Ведь он видел, как я умерла. Страшно даже представить, что он испытал. Я бы не пережила, если бы Айвен умер у меня на руках. Я бы умерла от горя.
Я лишь крепче прижимаю его к себе, чувствуя невероятную близость к нему, которая кажется бесконечной в эту минуту. Если бы его сейчас не было рядом, я бы сошла с ума от горя, узнав, что потеряла ребенка.
Мягкий стук в дверь словно бы вырывает меня из болезненного оцепенения.
Я вытираю глаза руками и открываю дверь.
Суинберн держит уснувшего Джейка на руках, а Уилл, мой старший близнец во все глаза глядит на меня. Его рот открывается и он кричит, что есть сил.
— Мама!
Он тут же бросается ко мне на руки и обнимает меня своими маленькими ручками, словно бы отбирая всю мою боль и отбрасывая ее в сторону.
— Я не верил, что ты умерла, — шепчет он мне на ухо, — не верил ни минуты.
Я целую его в щеку и с улыбкой смотрю на сына.
— Дядя Суинберн сказал, что ты изменилась, твои глаза… Они теперь совсем как у папы, — с восторгом говорит Уилл.
Джейк вырывается из рук Чарли и обнимает меня с другой стороны. Он, всегда более сдержанный и застенчивый, чем Уилл, ничего теперь не говорит, и только тихонько обнимает меня.
