- Я вам не дочка, думаю, если бы к вам пришел сын и сказал, что у него рога ветвятся, вряд ли вы бы ему сказали, что забей, сын, секс на стороне ничего не значит.
- Пап, мы сами все решим, не надо вмешиваться. Я тоже уже не мальчик, если ты не помнишь, то мне сорокет не за горами. А ты меня все жизни учишь.
- Борисыч, - папа еще сильнее заводится. Очень мне не хочется, чтобы начался мордобой. - Ты несешь сейчас херню. Я против, чтобы Алена с Алексом продолжали жить вместе. Он ее унизил.
- Уважаемые родители, - Алекс сильно повысил голос, но это не похоже не крик. Громкий бас. - Мы с Аленой взрослые люди и сами решим все, что касается нашей семьи. Ален, - обращается ко мне, - я прошу меня выслушать, поговорить с глазу на глаз, чтобы никто, - смотрит на родителей, - не мог нам помешать.
- Вы про свадьбу Скворцовых не забудьте, - вмешивается мама. - На ней вы должны быть семьей.
С удивлением смотрю на нее, что в голове у этой женщины, которая зовется моей матерью.
- До торжества еще больше месяца, и что ты мне предлагаешь? Делать вид, что все хорошо? Притворяться, что ничего не случилось? Мам, пойдем наедине поговорим, - хватаю маму за руку и тяну в свою спальню. - Вы только не поубивайте друг друга.
Заходим в спальню, я закрываю дверь, подпираю ее собой.
- Мам, а ты мне ничего рассказать не хочешь? Что у вас с Павлом Борисовичем? Ты его тайный агент или любовница?
Лицо матери меняется, губы складываются в “куриную жопку”, глаза зыркают и искрят, тонкие пальцы упираются в талию. Нервничает.
- Ты с кем разговариваешь? У папаши своего научилась мать не уважать?
- Как-то подозрительно он уже второй раз появляется после твоего звонка, я никогда раньше не видела между вами большой дружбы. Не молчи, а то мое воображение уже рисует, что ты скоро станешь мачехой Алекса.
- Не неси чепуху! У меня с Пашей родственные отношения, через вас с Алексом. Мы оба за вас волнуемся. И хотим, чтобы вы были вместе, счастливы. А если хочешь знать, я бы с удовольствием твоего папаню-неудачника заменила на него.
- Мам, ты сейчас серьезно?
- Ален, это Павлу Борисовичу мы деньги должны. Сумма большая. Если ты уйдешь от Алекса, то он сразу из назад потребует. А у нас с отцом в закромах мышь повесилась. Мы с Пашей договорились, что он нам даст огромную рассрочку или вообще простит долг, если вы на свадьбе Скворцовых себя хорошо покажете. Алексу кресло наверху светит, но, естественно, репутация должна быть, как слеза ребенка.
- И ты согласилась?
- А что ты предлагаешь, мне почку продать? С отца взять нечего, если только призывникам его анализы хреновые продавать. Подохнет, мне даже его хоронить не на что.
- Прикольно, моя мать меня продала. Хорошо, хоть не на трассу выставила, - сажусь на кровать и не верю, что все это происходит со мной.
- Не утрируй. Алекс, конечно, накосячил, но не так сильно, чтобы нельзя его было простить. Вы еще молодые.
Ощущение, что у меня перед глазами все поплыло. Разум отказывается верить, что такое возможно. Моя. Мать. Меня. Продала. Я уж и не знаю, что из этого больше предательство - измена Алекса или поступок матери.
- Папа в курсе? - спрашиваю с опаской, если да, я сейчас же соберу свой узелок с вещами, и как ежик умотаю в туман.
- Нет, и не должен ничего знать. Он думает, что я деньги в кредит взяла, он бы от Пашки не принял.
- Мам, а на что такая сумма была взята, более полумиллиона - это не за хлебом сходить.
