Дура я, дура! И потому, что сбежала, не продумав детально план побега. И потому, что деньги у меня украли. И потому, что надежды на их скорое обнаружение были разрушены.
Днём я улучила минутку и дозвонилась до участкового полицейского, который принимал моё заявление.
– Гражданка, мы ещё «расследование» не начали, дел по горло! Какие там "два дня прошло", вы что?! Даже если и найдём вора, деньги он ваши, скорее всего, уже потратил, а если и нет, всё равно сначала дело по закону надо оформить, провести дознание, следственные предприятия, в прокуратуре проверку пройти, а потом и суд! Люди своё имущество годами получить не могут!
Я пробовала поуговаривать его, даже робко намекнула на жалобу прокурору, но тогда он резко сменил тон и бросил зло:
– Будете грубить, женщина, я на вас запрос сделаю! Что за подозрительная особа, с кучей наличных, припёрлась из Москвы непонятно зачем?! Да ещё с малолетним! Вы его не похитили, случайно?
Я кое-как заверила его в полном к нему доверии и извинилась, на что он довольно хмыкнул и сбросил звонок.
Страшно за Сашу. Как он и дальше будет принимать наши мытарства? Тепличный мальчик, привыкший к комфортному жилью, строгому распорядку дня, полноценной пище и ежедневной ванне. Спасибо Маргарите Семёновне, что приняла меня на работу, дала место, где я смогу зарабатывать, а сынок – проводить дни среди ровесников. По крайней мере, мы не думали о еде, находились в уюте и относительной безопасности…
Зачем я подписала те дарственные?! Зачем вообще вышла замуж за Сергея?! Папочка! Был бы ты всё ещё жив, ничего такого со мной не случилось бы!
Я вытерла струящиеся по щекам слёзы и повернулась набок. Какую бы позу ни приняла – всё равно было больно, в пол вдавливались или позвоночник, или косточки таза.
Мне приснились родители – обычный солнечный день, завтрак в просторной кухне нашей квартиры. Мама в симпатичном фартуке поверх уютного шерстяного платья поджаривает оладьи и просит достать сметану их холодильника. Папа, пахнущий своим лосьоном после бритья, ерошит мои волосы.
– Точно на дачу не хочешь ехать?
– Ой, пап, в октябре там уже холодно и скучно! Я лучше с девочками в торговый центр схожу.
– А за городом сейчас красиво! Поехали, полюбуешься природой!
– Пап, не хитри! Листья заставишь грести и костёр разожжёшь! Провоняюсь дымом, потом неделю запах горелого не выветрится!
– Городской ребёнок ты, Юлька! Другой бы на твоём месте радовался, картошкой запасался, чтобы в золе запечь!
– Ну пап!
– Оставь девочку в покое, Гера, – усмехнулась мама, усаживаясь за стол. – Ничего, в нашем возрасте поймёт всю прелесть дачной жизни.
Я подцепила вилкой оладушек и бухнула на него полную ложку сметаны. Хотела цапнуть, но лакомство растаяло, превратившись в пустоту.
Кухня исчезла, пропала квартира и я очнулась на полу холодной спальни детского садика. Из групповой лился свет, а за плечо меня трясла Маргарита Семёновна.
– Это что за выкрутасы такие, Юлия Германовна?! Вы что себе позволяете?!
С трудом села – от лежания на твердом тело задеревенело и болело, будто меня пинали ногами.
– Маргарита Семёновна, я прошу прощения! Я всё объясню! Простите меня, пожалуйста! – Задохнулась от осознания того, что нас застали с поличным, – я всё объясню, только не выгоняйте с работы, пожалуйста! У меня есть машина, мы сейчас туда уйдём! Только не выгоняйте, ради бога! Я всё буду делать! Вычтите из моей зарплаты! Хотите, я буду техничке помогать, на кухне посуду мыть, что угодно буду делать!
