– Юлия! – Грозно сверкнула глазами хозяйка детского сада. – Я требую объяснений! – Тут же заглянула к Саше. Тот беспокойно ворочался, готовый проснуться от шума наших голосов. – Пройдёмте в групповую!
Женщина тяжко поднялась с колен, я кинулась ей помогать. Мы вышли в освещённую комнату для игр.
– Охранник мне звонит, говорит, не заметил, как вы вдвоём выходили. По камерам проверил даже! А потом увидел свет от фонарика в окне. Я уж думала полицию вызывать, но сначала хотела сама убедиться!
Хозяйка присела за стол воспитательницы, мне указала на детский стульчик.
– Почему вы ночуете в садике? Где вы живете? Что происходит, Юлия Германовна?
Я глубоко вздохнула. Посмотрела в темноту спальни. Терять мне уже нечего. И рассказала всё, без утайки.
– А что же вы адвоката там же не наняли? Отселились от мужа вместе с ребёнком и действовали бы, не уезжая из Москвы. – Маргарита Семёновна медленно поморгала и мне стало ещё совестнее. Из-за моей ограниченности, безответсвенности эта женщина была вынуждена в третьем часу утра нестись на работу, чтобы застать такую неприглядную картину.
– У Сергея много знакомых и связей во всех кругах, Маргарита Семёновна. Он бы не дал мне возможности даже подать на развод. Просто мгновенно организовал бы для меня бригаду из психдиспансера и я бы оказалась там в течение часа без разрешения даже позвонить. Или еще что похуже – мешок на голову и в ближайший лес. Мало ли куда жена пропала? Искать можно годами. Да и звонить-то за помощью не к кому. Сергей позволял мне общаться только с жёнами его приятелей, а им на меня, скорее всего, было бы наплевать.
– Как же вы докатились до такой ситуации? – Возмущённо спросила женщина. – Как разрешили ему стать хозяином своей жизни?
– Не знаю, – прошептала я и прикрыла лицо ладонями. Стыдно-то как! Я ведь и правда позволила Сергею стать мне хозяином.
Слабо сопротивлялась, когда он обижал Сашу, думая, что я смогу искупить своей любовью и теплом холодность и отдалённость отца к сыну. Не высказывалась, даже когда мне что-то совершенно не нравилось в его действиях, боясь недовольства и взрывов гнева Сергея. Не боролась за свою собственность. Не пошла учиться на экономический, когда с музыкой не срослось. Даже одевалась так, как нравилось Сергею, хотя устала от таких нарядов – неудобных, впивающихся в бока и не дающих дышать костюмов и платьев, носила только туфли на каблуках, отчего к вечеру ужасно ныли ноги. Если раньше мне нравился его выбор, а в юности я ощущала даже какой-то шик в том, чтобы одеваться каждый раз, как на светский выход, то после рождения сына мне хотелось чего-то уютного, универсального, удобного для обычной жизни.
Единственный раз я купила себе джинсы – мягкие, с широкими штанинами, с глубокими карманами – когда муж дал мне свою карточку и отвлёкся на телефонный звонок. Дома он обнаружил среди моих вещей «запрещёнку» и со скандалом выбросил штаны в мусорку прямо с биркой. После этого он больше не доверял мне свою карту и ещё придирчивее выбирал, что мне носить.
– Я просто слабачка, – выдавила я, повесив голову. – Глупая, бестолковая женщина, которая даже сбежать с умом не смогла. Наверное, придётся искать ещё какой-то выход. Может быть, в каком-нибудь ЖЭКе нужен дворник? Раньше ведь им выдавали комнатку для житья. Вдруг и мне удастся найти такое место.
Маргарита Семёновна устало вздохнула.
