Подхватываю ее ножки, и перекидываю через свои бедра на кресле прямо в потрепанных туфельках.
— Обивку испачкаешь же, — пытается протестовать, но выходит неубедительно.
Прижимаю ее голову к своей груди:
— Устала?
Она сдается. Расслабляется:
— Знаешь это чувство, когда утром открываешь глаза и разочаровываешься, что конец света снова не наступил, потому что у тебя просто больше нет сил?
Поглаживаю ее по волосам:
— Каждое проклятое утро без тебя...
14. Глава 14. ОН
Пару лет назад…
— В сотый раз повторяю, мам: я не женюсь на какой-то малолетке только потому, что ты так захотела! — взрываюсь на весь ресторан, рывком поднимаясь из-за стола.
В зале повисает неловкая тишина. А потому я отчетливо слышу всхлип у себя за спиной.
Оборачиваюсь. Опускаю взгляд на уровень своей груди. Передо мной кукла фарфоровая. Бледная кожа с розовеющими щеками. Копна пшеничных кудрей. Пухлые персиковые губки. Курносый носик. И огромные карие глазища, в которых слезы стоят.
Я даже сообразить не успеваю, почему эта красота неземная глядит на меня с такой вселенской тоской, как мама охает:
— Женечка!
Кукла срывается с места, и едва не падая бросается в сторону туалетов, под немыми взглядами всего ресторана.
Значит это она?
Мама хочет пойти за ней. Останавливаю:
— Я сам.
— Не обижай девочку! — бросает мне вдогонку.
Стремительным шагом направляюсь к коридору, в котором скрылась моя навязанная невеста. Успеваю поймать рукой дверь, которую она хочет захлопнуть. Пальцы соскальзывают в проем, и…
— Ай, блядь! — прижимаю к себе прибитую руку.
— О нет… — зато малышка тут же выскакивает из туалета, и бесцеремонно отнимает у меня раненную ладонь, будто она ее собственность. — Вот черт… Простите… О боже, кровь!
Всхлипывает. Увлекает меня за собой в туалет. Подставляет мою руку под кран. Промакивает лишнюю влагу бумажными полотенцами. Дует на ушиб. Поглаживает своими тоненькими пальчиками мою кожу. Поднимает на меня виноватый взгляд:
— Извините, пожалуйста, — ее всю трясет. — Я не думала, что вы за мной пойдете…
А я не могу перестать наблюдать за слезами, скатывающимися по ее лицу и капающими с подбородка на мою руку. Ощущение, будто я впервые вижу, как кто-то плачет. Просто обычно у моих женщин ровный слой тоналки. А тут веснушки. Может не настоящие?
Прикасаюсь к влажной щеке костяшкой пальца, стирая очередную слезу. Настоящие…
Наконец выйдя из какого-то оцепенения, подхватываю куклу за талию и усаживаю на подиум рядом с раковиной:
— Давай успокоимся и поговорим, — тихо говорю я, подставляя руки под холодную воду. Стряхиваю лишние капли в раковину. И беру горящее кукольное личико в ладони.
Малышка шумно втягивает воздух. Глаза становятся еще больше. А ротик приоткрывается. От слез ее губки припухли и заалели. Удивительное зрелище.
Провожу по упругой плоти большим пальцем:
— Значит ты — моя маленькая невеста?
15. Глава 15. ОНА
— Помнишь это место? — спрашивает Герман, когда мы усаживаемся за стол.
Ох, еще бы. Я приехала в этот ресторан вместе с тетей Людой, чтобы познакомиться с Германом. Накрутила волосы, надела свое лучшее платье. Но так боялась нашей встречи, что часа пол пряталась в туалете — меня тошнило от нервов. И не зря…
«Я не женюсь на какой-то малолетке только потому, что ты так захотела!» — эту его фразу тогда весь ресторан услышал.
— А говоришь, что всегда слово держишь, — бормочу я.
— О чем ты?
— Ты ведь сказал, что не женишься на мне только из-за маминого желания видеть меня в невестках.
