— Мамочка для тебя на все готова, — поглаживаю румяную щечку.
Телефон привлекает мое внимание короткой вибрацией:
«Поужинай со мной», — Герман без лишних приветствий сразу переходит к делу.
Я сегодня сбежала от него после того, что случилось в туалете ресторана. Мне неловко. Бесит, что я будто перестаю контролировать свое тело рядом с ним. И это очень плохо. Зато хорошо, что теперь на одну ложь в моей жизни стало меньше — Герман узнал о том, что я не замужем.
Осталось уже подобрать слова и подходящий момент, чтобы рассказать о дочке. Но не сегодня. Сегодня у меня намечается встреча поважнее.
«У нас не складывается с приемами пищи, — отвечаю я. — Так что на этот раз буду вынуждена отказаться».
«Хорошо, обойдемся без еды. Приходи. Спишу полмиллиона», — настаивает.
«Мне казалось, ты собрался помочь нам на безвозмездной основе?» — я не нуждаюсь в благотворительности от него или кого бы то ни было другого, просто хочу прояснить, что он не в пустую манипулирует цифрами.
«Собрался. Но зная тебя, решил, что ты все равно не захочешь оставаться в долгу».
«Так и есть. Но сегодня у меня другие планы и никакие деньги их не отменят».
«Понял. Сосунку своему привет передавай. Скоро я заберу тебя навсегда».
— Идиот, — фыркаю и бросаю телефон на диван. Переключаю внимание на просыпающуюся дочурку. — Кто у нас тут солнышко? — улыбаюсь и беру ее на ручки. — Представляешь, папочка впервые передал тебе привет.
26. Глава 26. ОНА
Номер Светы нахожу в отделе кадров. Меня там знают, как нового секретаря, и пришлось заверить эйчара, что это Герман Валерич попросил найти контакты бывшей работницы. А раз моя ложь сработала, значит в офисе никто не знает, что она беременна от босса. Как и не знают, что я его бывшая жена.
Уже в девятом часу вечера подхожу к небольшой кофейне, где договорились встретиться со Светланой.
Она усмехается, увидев меня у двери:
— Значит не домработница? — вспоминает она.
— Я — жена Германа, — говорю честно, опускаясь на стул напротив нее.
— Бывшая, — исправляет меня.
— А ты, я так понимаю, надеешься стать будущей?
— Собралась мне помешать? — ощеривается.
— Нисколько, — равнодушно пожимаю плечами. — Пришла просить о помощи.
Она окидывает меня задумчивым взглядом:
— Выкладывай.
— У меня есть дочь. От Германа.
— Я знаю, — холодно отзывается она.
— Ты видела снимок в тот день? — догадываюсь я.
— Я бы хотела, чтобы он никогда о нем не узнал! — шипит как змея.
Стискиваю кулаки под столом. Киваю:
— Он и не знает. Мне нужна твоя помощь, чтобы вылечить ее.
Неприязненно морщится:
— Она больна?
— Да. У нее редкий вид анемии, которая может перерасти в лейкемию, если не найти донора…
— Я не позволю резать моего ребенка, — сразу отсекает она, даже не позволив мне договорить, и прикрывает руками живот.
И, признаться, я ее понимаю. Если бы речь шла о донорстве органов.
— Сначала выслушай. Конечно никто не будет трогать малыша. У нас это запрещено законом. Нам нужна только кровь из пуповины.
На ее лице отражается омерзение и непонимание:
— Фу. А плаценту мою съесть не хотите?
— Я серьезно. Прошу тебя. Ты же тоже уже почти мать. Помоги. Спаси мою малышку, и ты больше никогда о нас не услышишь.
— Не только я... В таком случае ты должна будешь исчезнуть из жизни Германа и никогда не расскажешь ему о дочери. Моему ребенку не нужны конкуренты.
В груди больно давит. Я только-только разрешила себе об этом подумать. Начала представлять, как он будет счастлив познакомиться с ней. Как возьмет ее на руки. Как поцелует в лобик…
