– Я в повитухах не первый год. Разных матерей видала. И тех, кому дети нужны лишь для того, чтобы мужа удержать, и тех, кому они вовсе не нужны. Вы не такая, Ваша Светлость. Вы стискивали зубы и терпели то, что не каждому под силу, ради вашего еще не родившегося ребенка. Любовь матери к сыну сложно подделать, в отличие от всяких ритуалов, – говорит она, выжимая полотенца.
– Значит… вы верите мне?
Короткая улыбка и тепло, смешанное с болью в глазах.
– Мое слово ничто против фактов, которые есть у лекаря. И боюсь, древо раздора, которое он тут посадил, пустило очень глубокие корни.
– Чем я могу доказать, что невиновна? Помогите мне встать. Мне нужно поговорить с Ридом, – шепчу я ей, силюсь, но боль вновь укладывает на лопатки.
– Не спешите. Вам еще рано вставать. Роды были слишком тяжелыми. Это чудо, что вы оба остались живы. Благословение богов, – говорит она. – И к тому же. Вы уверены, что Его Светлость, станет вас слушать? Дайте ему подумать обо всем самому. Может, разум и просветлеет. Не лезьте на рожон. Будьте терпеливы, а я даю вам слово, что пока мне позволяют оставаться в замке, я буду присматривать за вашим малышом, как за своим.
Закусываю губу. Внутри такая буря, что не хватает слов, чтобы отблагодарить эту женщину, сжалившуюся над матерью. Трясу головой и зажимаю рот рукой, чтобы снова не расплакаться.
– Вот и славно, Ваша Светлость, – улыбается повитуха. – Как, кстати, решили назвать малыша?
– Дэриэл, – тихо шепчу ей.
– Какое красивое имя. Оно ему очень идет, – говорит женщина, стараясь отвлечь меня другими простыми разговорами.
Боги, вы жестоки и милостивы. Заставили меня пройти босиком по углям, но дали ту, кто поддержит за руку, чтобы не упала на колени. Чужую, малознакомую женщину, которая сейчас подставляет мне плечо вместо мужа, который отвернулся, поверив врагам. Мужа, который отвернулся еще раньше, впустив в нашу постель другую.
– Вам нужно попить и поесть, чтобы восстановить силы, Ваша Светлость, – говорит повитуха, наливая в высокий стакан воду.
– Отставить это обращение! – выливается на порог стража замка.
– Вы чего?! – охает женщина и тут же прикрывает меня простыней. – Тут роженица, которой нужен покой. Не шумите ради блага Ее Светлости.
– Нет тут больше никакой Светлости. Таков приказ нашего лорда. – выдает служивый.
Что это значит? Рид лишил меня статуса? Отказался от меня как от жены?
– Поднимайся и топай за нами. – рявкает стражник так, будто я какая-то жалкая попрошайка или грязная воришка, пробившаяся к воротам замка.
Нет. Даже с ними Рид не позволяет так обращаться своим людям. Накормит и отпустит, или работу даст. Видимо, в его глазах я куда хуже, чем любое живое существо в нашей империи. Осудил, даже не дав шанса на оправдание.
– Вставай, тебе говорят! – сердится стражник, пытается ухватить меня за предплечье и стянуть с постели, но повитуха вовремя возникает у него на пути.
– Ей еще нельзя вставать! – заверяет она.
– Приказы отдаю не я. Я исполняю, – рыпается стражник. – Посторонись!
– Не дам!
– Я встану! – выкрикиваю я, потому что очень боюсь, что эту женщину, ставшую моим единственным другом, могут сослать со двора за неповиновение приказу. Тогда кто позаботиться о Дэриэле?
– Ваша Светлость! – пугается повитуха, но я поднимаюсь на проклятые непослушные ноги, до скипа сжимая челюсти, беру ее сухую руку и смотрю в глаза. Так, как смотрит отчаявшаяся мать. Она прекрасно понимает меня, кратко кивает и отходит с пути.
