Она прячет глаза.
— Вряд ли, — выдыхает она. — Ладно. Я пойду, пожалуй. Спасибо за цветы…
— Нет, подожди, — ловлю ее за локоть. — Ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь. Почему ты решила, что это было изнасилование? Ты что-то вспомнила?
Только ни это… Умоляю. Лишь бы ее воспоминания возвращались не с нашего первого раза.
— Нет, — шепчет. Взгляд не поднимает.
— Тогда объясни, — требую я, сжимая ее плечи сильнее.
— Я… М-меня когда бабуля нашла… кровопотеря была большая… — бормочет себе под нос, — ей з-зашивать меня пришлось… у м-меня т-там р-разрывы были.
— Где? — холодею.
Алена поднимает на меня отчаянный взгляд:
— Ну Руслан Романыч, — плачет, дрожит всем телом. — М-между н-ног же!
Ох, блядь…
Чудовище. Мерзкое гнилое чудовище. Как ты мог? Как мог…
— Малышка, — клянусь, у меня руки трясутся. До того стало страшно к ней прикасаться. Будто она хрупкая фарфоровая куколка, треснувшая по моей вине. Кажется, одно неосторожное движение, и она рассыплется. Даже обнять ее страшно теперь. А так хочется: — Прости меня, Аленушка…
Пиздец. Если до этого я считал себя косвенно причастным к ее смерти. То теперь очевидно, что она едва не умерла именно из-за меня!
— Вам-м не за что извиняться, — бормочет она, растирая по лицу слезы. — Мне просто неловко вам такое рассказывать.
Когда она все узнает — возненавидит меня.
Что мне делать?
Для начала нужно хоть что-то ответить:
— Я накажу того, кто это с тобой сделал, — хриплю сдавленно. И это чистая правда. Уж наказывать самого себя я спец.
Она сама подается мне навстречу. И прячется в моих объятиях. Безвольно накрываю хрупкую фигурку своими руками. Наслаждаюсь теплом ее тела. Запахом.
Какая же ты гнида, Королев. Правильно, прикипай к ней еще сильнее. Привыкай. Втирай ее в себя каждой клеточкой.
Однажды она все узнает и на пушечный выстрел тебя к себе не подпустит. Вот тогда-то ты узнаешь, что такое боль. Все, что было до этого покажется цветочками…
41. Глава 20. ОНА
Боже мой, я опаздываю на утреннюю летучку. Меня управ убьет!
Завязывая на ходу фартук влетаю в зал и пытаюсь слиться с мебелью, обнаружив, что сегодняшнее собрание почему-то проводит вовсе не управ, а сама Кристина Сергеевна:
— Напоминаю, — вещает она, — что сегодня до заката все работники отеля должны перевоплотиться в нечисть.
О блин, точно. Сегодня ведь Хэллоуин. А я как раз взяла двойную смену. Обычно хватаюсь за любые подработки. Но вот этот цирк предпочла бы пропустить.
— Костюмы ближе к вечеру вы найдете в раздевалках, — продолжает Кристина Сергеевна. — Все, кто проигнорирует приказ будут уволены!
Вообще, насколько я знаю, числится фурия именно как арт-директор курорта. В ее обязанности как раз входят креативные идеи как испортить жизнь простым работникам. Например, летом она пыталась заставить персонал у бассейна ходить исключительно в купальниках и плавках. Но так как формы большинства работников сильно не катят под «Спасателей Малибу», инициатива быстро была пресечена парой жалоб от клиентов. Которым целлюлитные зады и обрюзгшие пивные животы загораживали солнце и мешали созерцать собственные загорелые пупки.
Еще как-то раз от нее поступала инициатива горничных на роликах… Ну в общем она та еще энтузиастка. И возможно все это было бы довольно смешно. Если бы любое неподчинение не каралось увольнением.
Сегодня наша креативная мегера выглядит даже раздраженней обычного. Оно и понятно, свадьба сорвалась. Работники отеля на этот счет злорадствуют и распускают сплетни.
