Я не могу ему верить и рисковать не могу.
– Ты сейчас серьезно? Куда ты предлагаешь мне вернуться? Туда, где твоя любовница делает ремонт в детской, потому что у меня ужасный вкус? Ты не в себе. Уходи, я не хочу слушать этот бред, – отмахиваюсь от него, хочу обойти, но муж упрямо преграждает путь, хватает за плечи, в желании остановить.
Только во мне все кипит от злости и непонимания. Но ему на это все равно. Он смотрит на меня так снисходительно, что душу наизнанку выворачивает. Так смотрят на неразумных детей, которые считают себя умнее взрослых. И вот, чтобы доказать свою взрослую правоту, родители дают малышу ошибиться, а потом награждают вот таким вот красноречивым взглядом.
Но я не ребенок. Третьей никогда не буду. Мне нужен мой муж, мой мужчина. Он меня променял. И как бы мне не хотелось вернуться в теплый мирок, под его крылышко, ведь хорошего между нами было куда больше, чем плохого, мне некуда вернуться.
– Ее больше нет. Агаты больше не будет в нашей жизни, – совершенно спокойно говорит, а во мне все обрывается. – Не устраивай истерику на пустом месте. Оступился. С кем не бывает? Какой бы еще мужик не оступился, если бы его жена не могла забеременеть три раза с ЭКО?
– Ты еще меня обвиняешь в этом? От меня ничего не зави… Подожди. Ты сказал три раза. Но у нас было четыре ЭКО. Ты, что?
– Да, я знаю, малыш. У нас все получилось. И поверь, тебе лучше не знать, как я на тебя сейчас зол. Эту радостную новость я должен был узнать от тебя. От тебя, понимаешь? А не случайно увидев письмо из клиники, где расписана инструкция на первый триместр, что, как и когда принимать, делать и так далее. Я не буду спрашивать, почему ты решила скрыть от меня ребенка.
– Да правда, почему? Мы же в разводе. Все. Уходи, Мирон, – скидываю с плеч его руки, но не на долго.
И шага сделать не успеваю, как он, как клещ, в меня впивается и толкает к машине.
– Нет никакого развода. Ясно тебе? Я порвал те документы. И ребенка у меня ни от кого, кроме тебя, не будет. Мы семья. Точка. Забудь про это недоразумение.
– Недоразумение?
– Да. И сейчас ты молча идешь к подруге, и собираешь вещи. Хотя, нет, лучше это сделаю я, а ты пока посидишь в машине. А то настропалит эта мегера против меня. Итак уже настропалила, что горя хапну, чувствую. Сиди смирно и жди. Мы семья, Алёна. Ничто и никто это не изменит.
Я даже пикнуть не успеваю, как бывший муж, а может, и не бывший, заталкивает меня в машину, пока я в шоке.
– Выпусти меня! Не смей запирать в машине, – кричу на него через стекло.
На лице Мирона расползается противная улыбка. Он блокирует машину на моих глазах. Черт. Почту он прочитал. С инструкцией на первый триместр.
Стоп.
Он не мог этого прочесть. Он врет! Да, нам говорили, что такое должны прислать в случае успешного ЭКО, вместе с результатами. Но это должны были сделать после приема. А в тот день уже было известно, кто отец, и ему не могли прислать ничего.
– Посиди, милая. Я сейчас вернусь, – совершенно спокойно произносит, а потом отводит взгляд в сторону, словно что-то обдумывает, а потом возвращает ко мне. – Хотя, нет, позвони ей, не хочу в ее клоповник заходить. У подъезда подожду, а ты пока подумай, как извиняться передо мной будешь. Я помню, у тебя один кружевной комплект. Белый.
Хищно скалится, и уходит в сторону, а я дергаю ручку двери, стучу по окну ладошками и плачу. Это не мой Мирон, не мой мир.
