Если бы…
Мне так себя жаль, что впору снова зареветь, да глаза уже болят от слез, и голова раскалывается.
– Так что, Юль, сходишь со мной в тот клуб? Не сейчас. Я пока буду дома ждать Лёню. Мне нужно ему все объяснить. Если он поверит, то может и не придется искать Тимура и Джокера.
А еще не хочется светиться отеком и синяком на щеке. Стыдно. Пусть хотя бы отек сойдет, а синяк можно и тоналкой замазать.
– Все–таки хочешь найти тех отморозков? – осторожно спрашивает подруга. – Не боишься, что опять накинутся?
– У меня выхода нет, Юль, – в отчаянии заламываю руки. – У меня брак по швам трещит.
– Лерку надо с собой взять. Она у нас пробивная. Весь клуб на уши поставит и тебя в обиду не даст.
– Я ей звонила, не доступна. Позже еще позвоню.
– Ладно, держи меня в курсе когда, куда, чего. Ну и вообще… держись.
– Спасибо тебе, дорогая.
7. 7. На выход
7. На выход
Отключаю звонок, проверяю мессенджеры в надежде, что Леонид как–то отреагирует на мои звонки и сообщения. Но в телефоне все безжизненно.
После разговора с Юлей стало чуть–чуть легче. Подруга мне верит, потому что знает, как я люблю своего мужа. Почему же муж мне не верит?
В груди разливается едкая горечь от мыслей, что Лёня во мне разочаровался.
Господи, зачем я пошла в тот клуб? Зачем вообще согласилась на встречу с девочками? Сидела бы дома, как обычно, пекла ватрушки, хранила наш семейный очаг.
Дура!
Как жаль, что нельзя отмотать назад и все исправить.
И как жаль, что нельзя попасть в будущее, когда весь этот кошмар закончится.
Я верю, что все у нас с Лёней наладится, надо только набраться терпения и пережить сложный этап в нашей жизни.
Пью кофе, не чувствуя вкуса. Прислушиваюсь к шорохам с улицы, ожидая услышать шаги любимого. Но за окном только шум ветра и дождя.
Готовлю обед. Лёня любит все свежее. Дважды есть одно и то же он не будет. Несвежее тоже.
После, закутавшись в плед, сижу на диване в гостиной, поджав под себя ноги.
Весь день.
Вечер.
Ночь.
С телефоном под боком.
.
– Ты еще здесь? – просыпаюсь от грубого толчка в плечо.
Раздираю ресницы, замечаю, что за окном светло. Я проспала на диване до позднего утра. Почти сутки. Засоня. Видимо, стресс и прошлая бессонная ночь «уложили» меня в спячку.
Молниеносно в памяти проносятся события последних дней, но муж передо мной вселяет надежду, что он вернулся и готов слушать и прощать.
– Лёня! – обрадовано подскакиваю, с досадой думая, что выгляжу, наверное, растрепанной и заспанной, и тут же падаю обратно, встретившись с его ледяным взглядом.
Наивно думала, что муж, проведя два дня вне дома, остынет, простит, выслушает.
Ничего в его лице не изменилось. Те же ненависть, холод, брезгливость.
Кутаюсь обратно в плед.
– У тебя десять минут, чтобы убраться из этого дома, – чеканит Игнатов.
Стоит перед диваном, широко расставив ноги, руки за спиной сцеплены в замок.
Чужой человек. Страшный. Опасный. В оболочке моего любимого мужа.
– В смысле? – непонимающе хлопаю глазами. О чем он говорит?
– Я подал на развод.
– Что ты сделал? – не верю своим ушам.
– Я. Подал. На развод.
Сжимаю голову обеими руками, отказываясь принимать действительность.
Это все сон. Плохой сон. Кошмар.
Глаза мгновенно наполняются слезами.
– Лёня, послушай…
Встаю с дивана, хочу положить руки на плечи мужа, чтобы говорить с ним глаза в глаза.
Он одним взглядом показывает, что не стоит этого делать.
– Лёня, – тороплюсь высказаться, пока он не перебивает, – я тебе уже говорила, ничего не было. Я тебе не изменяла. Этот парень заставил целовать его, иначе он бы меня изнасиловал. И кто–то сфотографировал нас. Поверь мне, пожалуйста. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Мне никто не нужен.
