Я кое как плетусь за мужчиной, карабкаясь вверх. И наконец мы преодолеваем преграду.
— Вау!
Это все, что выдает мой рот. Я просто поражена красотой. На высоте город кажется таким маленьким, сотни мерцающих огней, там течет жизнь. Такая, какая она есть. С ее изъянами, трудностями, но такая живая.
Я вот очень люблю жизнь!
— Кричи!
— Чего?
Отвлекаюсь от красоты ночных огней, поворачиваясь к Егору. Он пристально рассматривает меня, скользя своим взглядом по моему лицу. Но не пошло, а заинтересованно...
— Покричи, девочка! Выпусти свою боль.
— Я не могу.
— Можешь!
— Нет, у меня не получится.
— Тогда давай я начну, а ты подхватишь, хорошо?
Я не успеваю ответить, как Егор начинает кричать. Громко, басовито. Очень сексуально...
— Давай!
Отвлекается на секунду и продолжает.
— Ааа, — пищу я.
Он резко замолкает, приподнимая бровь.
— Что это за крик раненой чайки? Громче давай.
— Ааааа.
— Ника, еще громче.
И тут меня прорывает. Начинаю кричать так сильно, словно вся боль, что есть внутри меня, снарядом бьет по телу. Пулеметная очередь из обиды, отчаяния и печали.
Я кричу сильно-сильно, сжимая руки в кулаки. Ногти больно впиваются в кожу, тараня нежные ладони. Но мне становится легче. С каждым выкриком все легче... и легче. И в какой-то момент я просто начинаю рыдать.
Егор подхватывает меня, прижимая к себе. И гладит по голове, как маленькую девочку.
— Ну вот! Умница. А говорила, что не можешь.
Хлюпаю носом, оставляя влажные следы на серой футболки мужчины, что скрывает под кожанкой.
— Это так офигенно!!!
— Я знал, что тебе понравится.
— Спасибо! Спасибо!
Откуда-то берутся новые силы, прилив бешеной энергии. Хочется смеяться. Прыгаю на месте, хлопая в ладоши. И правда как маленькая девочка.
— Егор, это было волшебно.
— Обычно мне так девушки говорят после секса, но я рад, что тебе стало легче.
— Ой, пошляк какой!
Бью его легонько по плечу. Снова всматриваюсь вдаль. Мы молчим, и это таинство ночи, оно настолько прекрасное…
Я забываю о всем плохом, мыслей никаких нет. Полное умиротворение.
— Я сюда приезжал в самые паршивые дни своей жизни. И помогало. Тоже отпускало. Не могу обещать, что совсем легче станет, но на время — да.
— Расскажешь?
— О чем, Ника?
— Почему бросил гонки? Я видела пару видео... Ты там такой счастливый.
Егор отворачивается, и я понимаю, что зря это сказала. Это было лишнее. Я зачем-то залезла на чужую территорию, в его душу, а не должна была этого делать. То, что он мне помог, уже в который раз, не означает, что мы стали близки.
— Прости, я не должна была лезть не в свое дело.
— Да нет, Ника. Все хорошо, я просто не уверен,что готов об этом говорить. Я ведь даже пытался психологу ходить, нужно было выговориться. В итоге пять сеансов сидел и молчал. Я никому не рассказываю эту историю. Просто не могу.
Теперь, конечно, мое любопытство вырастает до небес. Но я не стану его упрашивать, пытаться залезть в глубины души. Считаю, что такие вещи нужно говорить, когда ты готов. А Егор не готов.
— Спасибо тебе! Это и правда помогло.
— Я рад! Ну так что, какой дальнейший план?
— Ты о чем?
— О жизни.
— Ну, для начала нужно вытравить Степу и его пассию из квартиры. Потом развод и девичья фамилия. И много работы. Как-то так.
— Скукота страшная. А где кутеж? Веселье? Радость?
— Кутеж не для меня, а радость... Ну она может быть в мелочах. Например, в кружке горячего какао перед сном, или в приятных словах. Да много в чем.
