— Глупая, разрушишь семью. Он то быстро на груди у другой найдет утешение, а ты?
— А я… а я останусь честна перед собой. И не буду всю жизнь потом жалеть, что осталась с предателем.
Лидия Алексеевна смотрит на меня как на маленькую глупую девочку. А я не понимаю, как можно такое принять и простить. А уж глаза закрывать тем более.
И почему вообще мужики возомнили себе, что можно вот так об нас ноги вытирать?!
Полигамен он, понимаете ли. Надеюсь Буча выдернул тебе твою полигамию с корнем.
Ух, как я зла! Нет, работать в таком состоянии мне точно нельзя.
— Я беру отгул!
— Когда?
— Сейчас!
Лидия Алексеевна поправляет очки на носу, хмуря лоб.
— Ника, так нельзя…
— При всем уважении, я домой. У меня срочные дела.
— А что я скажу соц защите? Они мальчика только из неблагополучной семьи забрали. Надо посмотреть.
Черт! Это самые сложные детки в работе, я точно в таком настроении ничем ему не помогу. Только наврежу аурой злости и негатива.
— Попросите Полину. Я ее завтра как раз подменяю. Пусть она хоть сегодня меня выручит. Я же никогда не просила раньше…
— Она не справится, Ника.
— Справится! Я убежала.
Надеюсь я тоже справлюсь. Соберу всю волю в кулак и справлюсь. Другого выхода нет.
Дома скидываю все вещи мужа в большой чемодан. Мы его покупали со Степой перед медовым месяцем, тогда мы и были первый и последний раз на отдыхе. Его поглотила карьера, я тоже в работу с головой ушла. Но вечерами мы же всегда были друг с другом, делились планами на будущее, мечтали, обнимались, целовались…
Ну почему? Что пошло не так? Когда это могло случиться? Неужели я настолько слепа.
— Вероника! Где ты?
Входная дверь громко хлопает, я вздрагиваю. Ну вот. Пришло время. А я вообще никак не готова.
— Привет! Вот держи, я самое необходимое положила сюда, — ну как положила, покидала, — Остальные вещи заберешь потом.
— Это что?
— Это чемодан, с которым ты отправишься к той … Ну ты понял, Степ.
Даже не представляю, откуда берутся силы просто натянуть маску безразличия на лицо.
— Ты совсем уже, Ник? — недоуменно бросает взгляд на пухлый, забитый до отказа, чемодан.
— Совсем тут только ты. Уходи!
— Никуда я не пойду. Ты моя жена, мой дом здесь.
— Я завтра же подам заявление на развод. И буду уже не жена. Уходи, сказала!
— Мало того, что ты натравила на меня собаку… Так еще и из дома выгоняешь.
Посмотрите-ка, жертва нашлась.
— Ты из себя сейчас жертву будешь строить, Степан? Ты мне изменил!
— И что, Ника? И что? Я тебя люблю, я даже имени ее уже не помню.
Он серьезно не понимает, что такого в измене… Неужели я настолько плохо разбираюсь в людях, что вот так ошиблась.
— И да, кстати, он мне чуть там все не откусил, — жалуется муж на Бучу.
— Очень жаль, что не откусил. Значит отрежем! — вытаскиваю ножницы из тумбы, демонстративно щелкая ими.
— Давай, дорогой. Снимай штаны, ты же любишь оголять свою зданицу, где не попадя. Сейчас чикну и все.
— У тебя крыша поехала, да?
— Я сказала чемодан взял и вышел!
— Ника, я дам тебе время успокоиться… Но ты переходишь все грани.
— Вон! — тыкаю кончиком ножниц в район паха.
Глаза мужа в ужасе округляются. Конечно, второй раз за день покушение на его “достоинство”. Ничего, переживет…. Пусть залечит кто-нибудь.
Степа хватает чемодан и вылетает из квартиры.
— Я вернусь, Ника! Как только ты успокоишься, я вернусь и мы все обсудим.
— Всего хорошего! — толкаю его в грудь и захлопываю дверь перед носом.
