— Не кажется, если мы хотим, чтобы все выглядело правдоподобно, — парирует он и выкручивает руль, съезжая на трассу, ведущую за город.
— Я еще не согласилась! — возмущаюсь я.
— Яна, — его голос чуть вибрирует. — Это необходимо.
— Ты тиран, — констатирую я, снова отворачиваясь к окну.
— Ой ли, — слышу его смешок и злюсь еще больше. Жуткий человек. Угораздило же меня. — Расскажи мне о себе, — неожиданно переходит на светскую беседу.
— Что ты хочешь знать? — вновь смотрю на него.
Кажется, он немного расслабился, и теперь по его лицу снова блуждает та самая чуть насмешливая, но оттого не менее обворожительная улыбка.
— Все, что необходимо знать мужчине о своей будущей жене, — лукаво усмехается он.
— Ты не заигрывайся, а, — осаживаю его я. И тут же тоже возвращаю ему шутку: — Даешь только бедной девушке ложные надежды.
На мгновение он зависает, а я прыскаю со смеху.
— Шучу, — успокаиваю его я. — Ты не объект моих матримониальных планов.
— Кстати, почему? — поглядывает так, как будто ему и впрямь интересно.
— Ты, очевидно, бабник, Герман, — кривлю губы я. — Такой мужик у меня уже был, больше не надо.
— Я никогда не изменял своим женщинам, — серьезно говорит он.
— Ты их просто бросал, когда надоедали, — снова внутри вскипает ненужная обида, что ж за люди такие, эти мужики. — Но да, верно, так честнее.
— Скажи, ты… любишь своего мужа? — не в тему спрашивает Ядов, вмиг швыряя меня этим вопросом на порог той комнатушки.
За мгновение, как я туда вошла, а была уверена, что люблю Артура. Единственный мужчина в моей жизни, герой, который выдернул меня из нищеты, постоянных разборок с родственниками, косых взглядов сокурсников. Естественно, потом тоже смотрели. Ничего себе, Янка Шмелева, подрабатывающая по разным забегаловкам, носящая какие-то обноски, бах, и выходит замуж за главного редактора «Блейза». Этакая история Золушки в реалиях журналистики и периодических изданий.
Никто и никогда не делал для меня столько, сколько сделал Артур. Конечно, я его любила. Боготворила почти. И старалась тоже отдать ему и «Блейзу» всю себя. Но, видимо, мало.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — дрогнувшим голосом говорю я.
— Хочешь, и ты спроси у меня что-то личное, — пожимает плечами Ядов. — Нам стоит попробовать доверять друг другу.
— Хорошо, — фыркаю я. — Почему у тебя вот это с лицом? Что произошло?
Он бросает на меня холодный взгляд.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — сухо говорит он.
— Вот видишь, как легко «доверять» друг другу, — ядовито цежу я.
— Твой вопрос подразумевает гораздо больше доверия, чем мой, — недовольно кривится он.
— С чего ты так считаешь? — возмущенно гляжу на него. — С чего ты решил, что твои тайны гораздо важнее моих эмоций?
— Это совершенно несопоставимо, — безапелляционно произносит Ядов.
— Я теперь понимаю, почему ты до сих пор не женат, — закатываю глаза я.
Мы въезжаем во двор большого, выполненного в лаконичном стиле, дома.
— А я теперь понимаю… — начинает он и осекается.
Сердце мерзко сжимается.
— Продолжай, чего ты, — поднимаю брови. — Понимаешь, почему он не изменил?
— Я не это хотел сказать, — он тормозит, и я уже его не слушаю.
Не могу с ним находиться в одном тесном пространстве. Выскакиваю из машины просто для того, чтобы оказаться как можно дальше.
— Яна, стой, — он окликает меня, но у меня уже нет сил его слушать. Все. Наговорил и так достаточно. Не это он хотел сказать, ага.
