Сколько бы я ни настраивала себя встать вовремя, но открываю глаза к десяти утра.
Заполошно подскакиваю с дивана и принимаюсь бегать по студии, торопливо собираясь.
Чувствую себя немного Ириной, когда небрежно завязываю волосы в пучок. Феном после мытья их не сушила, а уложить утюгом не успею. Надеваю голубые джинсы, слегка расклешенные книзу, и простую светло-коричневую рубашку без перламутровых пуговиц и брошей…
— Ну вы, буржуазы, даете! — ворчит Николай, когда я забегаю в кабинет администратора на автомойке. — Дрыхните, как кони, а мы должны всю работу за вас делать.
— Прости, Коль, я не нарочно! Я твоя должница! — запыхавшись, бросаю сумку на стол. — Суворов уже приехал?
Николай встает, освобождая мне стул.
— Нет еще.
Хоть что-то хорошее.
— Пожалуйста, не говорите ему, что я опоздала, — складываю ладони в умоляющем жесте.
Николай беззлобно ухмыляется.
— Мы же не крысы, чтобы своих сдавать, — шагает к двери и, приоткрыв ее, добавляет: — Крыса здесь только Ира.
— А она? — растерянно ахаю.
— Ее тоже нет.
— Слава богу, — выдыхаю.
Суворов появляется только к полудню. Злой, раздражительный. Наверное, у него трещит голова. Так ему и надо.
На Суворове темный спортивный костюм и черные солнцезащитные очки. Захар держит в руках какой-то пакет. Едва входит в бокс, как настроение мое портится. Захар, словно пасмурный циклон, надвигается на меня, а позади него семенит Ирина.
Сегодня они приехали вместе.
Облокотившись на выступ, наклоняется к окошку. Замечаю на его челюсти большой синяк от удара кулаком Давида…
— Прошу прощения, Кать, — хрипит Суворов и достает из пакета коробку конфет. Проталкивает ее через окошечко.
От его вида и голоса меня морозит.
— После того как вы вчера щупали мою грудь и порвали блузку — не прощу, — поглядываю на него неприветливо, но сайт с новыми вакансиями на компьютере все же сворачиваю.
Не хочу, чтобы о моих планах кто-то узнал раньше срока.
— Мне правда очень стыдно. Я перебрал, — тяжело отталкивается от окошка и медленно шагает к лестнице. Ирина что собачкой вилась позади Суворова, хочет пойти за ним, но мужчина ее осекает: — Не сейчас, Ир.
Он уходит один, а ненужная Ира, потоптавшись на месте, меняет траекторию и направляется ко мне.
— Демидова, святая простота! Столкнула вчера лбами двух мужиков и сидит ангелочком прикидывается!
— Не сейчас, Ир, — говорю словами Суворова и отмахиваюсь — тут я с боссом совершенно согласна. Выслушивать ее бред не собираюсь, но мне нужно кое-что выяснить у Ирины. — У тебя есть номер Давида?
Ира приподнимает брови и скрещивает руки на груди.
— Если Расулов не попросил у тебя номерочек, может, не стоит навязываться?
Вздыхаю. Ей ли рассуждать о навязчивости?
— Я, кажется, телефон в его машине обронила. Нужно ему позвонить.
— У меня нет! — горделиво приподнимает лицо. — А у Захара должен быть.
— Сможешь узнать? Пожалуйста.
— Я вообще могу все. И, Демидова, если ты строишь планы на Суворова, предупреждаю сразу — окстись. Иначе пожалеешь.
— Искренне тебя заверяю, что нет. Суворов не в моем вкусе, если ты об этом. Как насчет номера?
Она уходит. Разумеется. Потому что строит из себя королеву, а в глубине души боится, что пойти в кабинет Захара могу я, если она откажет. И моя просьба еще один повод увидеться с Захаром.
Но возвращается Ира быстро.
— Держи, Демидова, — подсовывает цифры, нацарапанные на листке.
Пользуюсь телефоном автомойки. Руки слегка подрагивают и учащаются пульс, когда слышу гудки.
