- У него своя фирма…
- Он директор в этой фирме или только учредитель? Он получает зарплату?
- Не знаю… - никогда не приходило голову спрашивать его об этом.
Он, конечно, сам руководит, но устроен ли Сергей при этом официально на должность директора, я не в курсе.
- А форма собственности фирмы?
- Я принесла документы, - ближе пододвигаю к ней папку.
Ольга Сергеевна вынимает из нее уставные документы, читает их. Улыбается.
- Думаю, муж сам предложит вам заключить соглашение об уплате алиментов. Вряд ли он захочет делиться двадцатью пятью процентами своего дохода. Если фирма не убыточная, конечно.
- Не убыточная, - подтверждаю я. - И еще один вопрос, - все же спрашиваю, колеблясь. - Если бы, допустим, у мужа была… другая женщина. Это как-то могло повлиять на принятие решения в мою пользу?
Она какое-то время молча смотрит на меня, прежде чем сказать:
- Наличие любовницы само по себе не влияет на раздел имущества. Но если вы сможете доказать, что деньги семьи тратились на нее, это может стать аргументом.
Они тратились…
На нее, на ее будущего ребенка, на их дом… Но это еще нужно доказать…
Когда я поднимаюсь, чтобы проститься, она тоже встает и, человечно улыбаясь, говорит на прощание:
- Анастасия, вижу, что вы ожидали немного не того от консультации. Я старалась честно донести до вас все возможные подводные камни. Но хорошая новость в том, что судьи обычно принимают решение в пользу женщин. Матерей. Так что все будет хорошо.
Я равнодушно киваю. Сейчас я в этом не так уверена…
Выйдя от адвоката, смотрю на часы и почти бегом лечу к машине - пора забирать Славу из школы.
Когда приезжаю, парни уже ждут меня на обычном месте, от нечего делать тренируя прыжки с места в высоту - на скамейку на пришкольной аллее. Я сигналю, привлекая их внимание.
- Как в школе? - спрашиваю, пока везу их на картодром, они отвечают без особой охоты - мальчишки, - и я отстаю.
Остаток пути мы едем молча. Я нарушаю тишину только когда останавливаюсь у входа в огромный ангар.
- Вас ждать?
- Неа, - отвечает сын. - Мы тут до вечера. Я напишу, когда освободимся.
- А обед? - спрашиваю запоздало - нужно было купить им что-нибудь.
- Да мы купим пиццу, мам. У меня же есть карточка, - отвечает он нетерпеливо и спешит выйти из машины.
Они скрываются за железной дверью, а я пытаюсь придумать, чем еще мне заняться, чтобы только не ехать домой. Квартира перестала быть для меня домом, а стала местом, где я вынуждена пересекаться с изменщиком и лжецом. Если бы я могла съехать от него… Но на это нужны деньги, которых у меня нет.
Кто-то скажет, что мне стоило позаботиться об этом заранее, откладывая на черный день, но это значит жить в ожидании этого черного дня. Каждый день. Это значит приманивать к себе плохое и в итоге именно его и получить. Я верю в материальность мысли.
Но, сколько ни думаю, в голову ничего не приходит - в том, чтобы снова отсиживаться где-то в кафе, смысла ноль. Подруги, к которой можно было бы нагрянуть, тоже нет. Мысль о фитнесе или каких-то уходовых процедурах для себя вызывает стойкое отвращение - я больше не желаю быть красивой для мужа. Он все равно не оценил моих усилий и нашел себе кого-то помоложе. Хоть я и считаю, что, несмотря на юный возраст, в красоте она мне сильно уступает. Но кого интересует мое мнение?..
Поразмыслив еще, заставляю себя поехать домой - все равно нужно готовить ужин. Если не для мужа - перебьется! - то для сына. У него серьезные для его возраста умственные и физические нагрузки, и все это требует хорошего питания. Мое разобранное внутреннее состояние - не причина оставить его голодать или питаться пиццей.
