Но на мое счастье машина передо мной тоже сворачивает за Сергеем, и я успеваю нырнуть за ней.
Лес быстро заканчивается, сменяясь забором и разбитой на участки землей. Коттеджный посёлок, ещё недостроенный, поэтому без шлагбаума на въезде. Я въезжаю на территорию беспрепятственно.
Большинство домов еще строится, но кое-где коттеджи уже закончены, за заборами виднеются аккуратно выложенные дорожки, занавески на окнах. В них явно живут люди.
Видимо, и любовница Сергея живет где-то здесь…
За очередным поворотом я резко замедляюсь, увидев впереди поворачивающий на следующую улицу джип мужа. Медленно подъехав, вижу по диагонали через угловой участок, что Сергей останавливается у забора соседнего с угловым дома, и тоже торможу. Отсюда, по диагонали меня трудно увидеть, но мне видно все.
Выключаю двигатель и наблюдаю. Сергей уже вышел и подает руку любовнице - со мной он давно так не церемонится…
Эта мысль тоже горечью оседает на горле.
Сухими от невыплаканных слез глазами я смотрю, как она, несмотря на живот - еще не сильно большой, но уже заметный, - грациозно вышагивает из машины, но не отпускает его руку, а обнимает его другой и жадно припадает к губам.
Я резко отворачиваюсь, испытывая тошноту. Но борюсь с собой и вновь смотрю, как они целуются на улице, словно влюбленные подростки. Так, будто весь мир принадлежит только им.
Мне хочется подбежать, разбить их поцелуй, надавать мужу по его счастливой роже за то, что он поступает так со мной. Но здравый смысл подсказывает этого не делать.
"Оставайся на месте, Настенька. Пусть гад лучше не знает, что тебе все известно".
Сжимаю руль до побелевших пальцев и остаюсь сидеть.
Достав телефон, зачем-то делаю фото их нескончаемого поцелуя. И даже видео, на которое попадает и поцелуй, и все ракурсы лица мужа, когда они, взявшись за руки, идут к дому. Так точно видно, что этот мужчина - никто иной как Сергей Мамаев. Еще вчера любящий отец и муж, а сегодня подлый предатель и изменщик.
- Вот они твои совещания, дорогой, твои заграничные командировки и охота с друзьями… - шепчу ехидно, глядя на него, а потом зло добавляю: - Подонок, ты мне ответишь…
Когда они скрываются в доме, я отбрасываю телефон на сиденье и выхожу из машины. В багажнике, в ящике с инструментами нахожу Славкин походный нож - вот не думала, что пригодится…
Решительно иду к джипу, опускаюсь на корточки, и острый нож легко входит в бочину задней левой шины. Воздух с шипением вырывается наружу.
"Одна запаска у тебя наверняка есть, Сереженька. А попробуй найти в этой глуши вторую", злорадно думаю я, вонзая нож и в переднюю шину.
Джип медленно оседает на один бок.
Я возвращаюсь к машине, бросаю нож в багажник, вытираю руки платком и сажусь за руль. В животе всё скручивается.
Эта мелкая пакость не приносит удовлетворения, не заглушает боль.
Но вытирать об себя ноги я Мамаеву не дам!
В прихожей горит подсветка, струящаяся по плинтусу, а на тумбочке стоят рюкзак и шлем Славы, ещё запачканные пылью с трассы. Значит, сын уже дома.
Я негромко хлопаю дверью - если плавнее, то замок не закрывается, - и он выходит из своей комнаты, усталый, с растрёпанными волосами и тенью кругов под глазами.
- Привет, мам, - бросает, потягиваясь.
- Привет, чемпион. Как тренировка? - стараюсь отодвинуть свою боль подальше, чтобы не выдать себя перед сыном.
