Как напутствие себе перед дорогой. Только что мне на почту прилетело письмо от Кати Дубакиной. Катя в моей жизни с детства, как и в жизни многих. Об этом, наверное, не следует писать. Я ухожу от темы, уклоняюсь с заданного курса, я только пытаюсь взять верную ноту и тут же срываю ее. Так бывает у мальчиков в предмутационный период, голос отказывается слушаться. Это все благословенный зажим, это его дела.
Я впервые увидел Катю в сериале «Моя прекрасная няня». Не будем говорить, сколько мне было тогда лет. Это не важно. Важно то, что после выхода первых серий мы с ребятами во дворе играли в «Няню». Мне досталась роль бабушки, хотя я ужасно хотел быть дворецким Константином, но Кирилл из четвертого подъезда был старше и крупнее меня. Я бы не выдержал этой схватки за роль. Поэтому был бабушкой. Катя Дубакина играла в сериале старшую из дочек. В нашей дворовой версии ее играла тоже Катя (Катя, если читаешь, привет тебе).
Сейчас Катя Дубакина – набирающий силу театральный режиссер, художественный руководитель Театра ТДМ, что расшифровывается – Театр Дело Молодых. Это не рекламный текст, не дружеский поклон, это особый случай, как и все, что попадает сюда. Независимый театр в столице и за ее пределами – сложная штука. Существование таких театров протекает вне логических законов. Главный цемент, на котором все держится, – беззаветная любовь к своему делу участников процесса и желание поскорее вырваться из академичных рамок на свободу, которую можно обрести только среди единомышленников. Это очень похоже на мир особых людей. Здесь возможности тоже весьма ограничены. Речь не о содержании. Вы понимаете, о чем я говорю? Чтобы лучше понять, нужно покупать билеты и приходить на спектакли независимых театров. О них нужно писать и говорить.
Катя прислала мне ссылку на спектакль. Он выложен в открытый доступ на Youtube. Наберите в поисковике: Особые люди спектакль ТОМ.
Видео никогда не заменит живого присутствия. Пока реконструируется малая сцена, пока театр переедет в отремонтированное здание и привыкнет к новой форме, пока случатся другие пока-пока-пока, пройдет время. И сколько его пройдет, и как оно пройдет для нас, и будет ли вообще оно – никто не знает. Поэтому лучше увидеть сейчас. Кому-то впервые, а кому-то и во второй раз.
Пересмотреть – хорошее слово и для театра, и для жизни.
Это все звучит как напутствие перед дорогой. Помните (кому я это говорю, 28-летний), раньше, когда деревья были большими, телеспектакли предварял монолог театроведа (я помню Н. Крымову), который настраивал зрителей на будущий просмотр, предлагал обратить внимание на какие-то важные акценты, которые могли пройти мимо и не считаться.
Сейчас для вас прозвучит (в вашей и только в вашей интонации) монолог Веры Ивановны Бабичевой. Уже прошло семь лет со дня премьеры, много воды утекло. Монолог в театре не дает вариантов актеру. Его нужно только проживать, иначе он сам тебя прожует, а потом выплюнет (со сцены). Это лакмусовая бумажка для артиста, хождение по канату.
Монолог в жизни, обращенный не к самому себе, не прочитанный в комнате без посторонних глаз, а обращенный к другому человеку – драгоценная редкость, немыслимая роскошь. Готовы ли мы слушать сейчас этот монолог? Имеет ли человек, произносящий его, забирающий у нас время, на это право?
Важно помнить, что это все лишь напутствие перед дорогой. Все ответы на вопросы будут чуть позже, они в пути.
