Рэндольф пресек мои ерзания мягко, но властно удержав за плечи.
– Элисон, пожалуйста, не двигайся, – как по заказу, его пальцы снова погладили кожу. Еле удержалась, чтобы не выгнуться и не начать мурлыкать.
– Хватит ее лапать, Рэнди, – голос Терри был непривычно злым. – Ты принес противоядие и кровохлебку?
– Да, – фэйри протянул мне пузырек из темного стекла. Я покорно забрала его, откупорила. По комнате разлился тяжелый смрадный дух. Словно внутри пузырька долго умирала, а потом разлагалась крыса.
– Прости, знаю, это не лучший запах в мире, – дуновение ветерка на плече подсказало, что Терри пытался ободрить меня. – Но надо выпить антидот. Если ты не чувствуешь боли, на когтях был яд.
Кожу сзади неприятно тянуло и пекло. Что-то там Рэндольф делал. Неужели и правда зашивал?
– Может, не надо? – я попробовала обернуться на Терранса, но фэйри решительно и твердо развернул мою голову обратно.
– Не вертись. Это мешает работать.
– Угу.
– Надо, Элли. Давай, будь послушной девочкой. Помнишь, о чем мы договаривались?
Я душераздирающе вздохнула. Хотелось поныть, но рядом был Рэндольф – такой суровый, немногословный и ужасно дельный. Жаловаться в его присутствии я стеснялась. Тем более что все равно понятно: выпить эту гадость придется.
– Погоди, пока не пей. Сейчас закончу.
Не прошло и двух минут, как он действительно закончил. Плечо несильно горело и слегка постреливало болью. Я подумала: будет еще один шрам, как будто мало того, который неизвестно откуда взялся на груди.
Запах от пузырька за это время не улучшился. Напротив, как будто гаже стал. Я поднесла пузырек к губам и чуть не выронила. Живот скрутило в судороге.
– Не могу это пить. Меня стошнит!
– Я помогу, – Рэндольф обнял сзади, вынуждая откинуться. Я на секунду совершенно обмякла в его руках. Лежать полуобнаженной в объятиях мужчины – ужасно волнительно. И приятно, да.
Но осознать эти новые ощущения я не успела. Потому что коварный фэйри одной рукой зажал мне нос, а когда я открыла рот, чтобы вдохнуть, вылил туда содержимое пузырька.
Я закашлялась, но широкая ладонь запечатала рот, не давая выплюнуть противоядие. На вкус оно тоже оказалось отвратительным. Там, где жидкость коснулась языка и нёба, кожа онемела. Я давилась кашлем в объятиях Рэндольфа и уговаривала желудок не возвращать непрошеный подарочек.
– Можно было предупредить! – возмутилась я, когда мерзкое зелье оставило попытки выбраться наружу.
– Не дергайся, Элисон. Шов разойдется, – голос фэйри показался непривычно мягким, лишенным обычной бесстрастности. И он не разжал рук.
– Поэтому и надо было предупредить. Я бы не дергалась.
Оказывается, это очень уютно, когда тебя так обнимают сзади.
– Кончайте тискаться, голубки. Рэнди, отпусти ее.
Фэйри вздохнул, помог мне сесть и поправить платье. Я скривилась. Левое плечо наливалось болезненным жаром.
– Больно. Зашнуруй чуть-чуть.
– Не надо. Будет хуже заживать. Оставь так.
Я засмеялась:
– Не могу я с голой спиной по улице идти. Меня сразу в Батлем отправят.
– Переночуешь здесь.
– А как же Саймон? Брат с ума сойдет, если я вот так пропаду без предупреждения.
– Напишешь записку. Я передам. А завтра попробую найти адепта жизни.
Я не знала, что значит «адепт жизни», но поняла, что фэйри хочет сделать для меня что-то хорошее. В глазах защипало. Обо мне, кажется, никогда в жизни никто так не заботился. Чтобы спокойно, без лишних слов, нотаций и суеты взять и решить все проблемы.
