— Каким?
Вряд ли клиент стал бы искать в ином мире то, чего хватало в его собственном. А умение понимать желания клиента, даже невысказанные вслух, в значительной мере повышало шансы посредника на удачную сделку.
— Огнестрельным.
Ответ был ожидаем. И клиент, с ходу не получив отказа, продолжил:
— Оружие он принесет с собой.
Это очевидно. В полумертвом мире приличной винтовки не найти.
— Сколько целей?
— Одна.
— Расстояние до цели?
Пауза в разговоре. И ответ:
— Чем больше, тем лучше.
Снайпер, значит. У посредника имелся знакомый снайпер, который любил работать в удаленных мирах, закрытых для Хаота. Осталось выяснить последний фактор.
— Срок исполнения заказа?
И клиент, расцепив замок из пальцев, сказал:
— Мне необходимо, чтобы специалист прибыл сейчас. И пробыл здесь некоторое время. Возможно, длительное… до полугода.
— Так не принято. Мир имеет обыкновение… привязывать чужаков.
— То есть вы отказываетесь?
Посредник редко отказывался от сделки, пусть бы и столь странной. Зачем держать снайпера полгода? Рисковать разоблачением? Чужак всегда выделяется.
Впрочем… тот специалист, о котором посредник думал, любил игры. И нуждался в смене мира.
— Нет, не отказываюсь. Но цена…
— Цена не имеет значения.
Красивые слова, в которых правды было не больше, чем в нынешней биографии посредника. К слову, биография обошлась недешево, не говоря уже о лицензии на торговлю с закрытым миром. Впрочем, торговля оказалась куда более прибыльным занятием, чем посредник предполагал, что не отменило возможности альтернативного заработка.
— Я дам ответ при следующей нашей встрече. — Посредник почти не сомневался, что ответ будет положительным.
Юго никогда не отказывался от работы.
3. Глава 3. Лорд, который гуляет сам по себе
В кустах рояль, а в нем — отряд гвардейцев!
Неожиданный сюжетный поворот истории, рассказанной старым солдатом за кружечкой темного эля в таверне «Рогатая кобыла»
Выглядели их сиятельство презанятнейшим образом.
Нет, костюмчик выше всяких похвал. Воротник кружевной топорщится. Камзол блистает алмазными россыпями. Панталоны с бантами и вовсе слезу умиления вызвали. А мода здесь лютует…
— Доброго дня, ваша светлость, — сказал Урфин, одарив меня поклоном.
Я подобрала полы халата и вежливо кивнула в ответ:
— И вам доброго дня.
Какой-то он бледный очень. Щеки ввалились, веки набрякли, а глаза и вовсе красные, как у кролика с перепою. И эта испарина на лбу подозрение вызывает. Надо бы попросить милейшего доктора, пусть одарит Урфина вниманием, отрегулирует приток жидкостей телесных к мозгу, если оный у их сиятельства имеется.
В моей душе шевельнулось сочувствие, но было отловлено и удушено недрогнувшей рукой
— Прошу простить мой неподобающий вид. — Он сел в кресло, между прочим, мною облюбованное, и вцепился в подлокотники. — Но мне кажется, что наша с вами беседа стоит некоторых неудобств.
Я охотно согласилась, а заодно осталась сидеть на подоконнике — и тепло, и довольно удобно, и на расстоянии от Урфина. Уж больно тянет ему пакость сотворить.
— Спрашивайте, — разрешил он.
Добрый какой. И на вопросы мои он ответит честно, аки свидетель на процессе. Осталось Библию торжественно внести. Или Конституцию.
— Я в другом мире? — задала я первый вопрос. — И приволок меня ты?
— Да. И снова да.
— Как?
— Тебе с точки зрения магии или физики объяснить?
— Как тебе удобней.
— Никак. — Их сиятельство осклабились самым вызывающим образом. — Я открываю двери. Но не имею ни малейшего представления о том, как они устроены.
