– Понял. Спасибо что предупредил. А это мясо, – он ткнул грязным пальцем в шампур, – оно чье?
– Думаешь, мы первые, кто дяде Мурату жмура привез?
– Нет?
– Нет.
– Ладно, я пирожками обойдусь, а то что-то гастрит начинается.
– Как хочешь, мне больше будет.
Вновь замолчали.
– Эх, жалко, что олимпиада прошла, – не выдержал Билялетдинов, наблюдая за Демой, с аппетитом жующим шашлык.
– Чего так? – прочавкал тот.
– Мы бы с таким майонезом озолотились.
– Не горюй, мундиаль скоро. Прикинь слоган: с нашим майонезом мячи залетают точно в ворота. Ошеломляющий успех нам обеспечен.
– Точно!
– Вкусно?
– Попробуй.
– Что я тебе? Некрофаст? Точнее некрофил? Тьфу ты, великий и могучий русскый язык, каннибал?
В это время Тhe бомж Олег, потрясенный неожиданным ракурсом любви братьев наших меньших, добирается до вокзала.
– Стоять! – останавливает его наглый молодой сержант при попытке проскользнуть сквозь рамку металлодетектора. – Куда прешь?
– Мне Зинку-билетершу, – униженно гугнит бывший начальник отдела.
– Зинку? Зачем?
– Малява до нее есть.
– Пошли, проведу, – сержант крепко берет бывшего коллегу за рукав и ведет за угол вокзала. На большой картонке сидит слепая в очках.
– Вот она.
– Зинка? – не верит Олег.
– Зинка. Какая-то тварь плеснула ей кислотой в лицо. Ослепла она. Вот, теперь милостыню просит да левые билеты в туалет при вокзале продает лохам.
Олег подходит к слепой.
– Зинаида?
– Молодой человек, у вас необычный голос. Он жесткий и ритмичный, словно одеревенелый перестук поездных колес. Он гонит тревогу прочь, рассеивает заскорузлые звуки дурманящим светом.
– Чего? – ошалевает Олег.
– Краски вашей речи снова падают мазками на холст моего слуха. Ты тот человек, что чернее той беспроглядной мглы, что вижу перед собой каждый день после того как какой-то кипрский ублюдок отомстил мне за преданного Багета. Так, скажи мне, когда ты отправишься во тьму, разве сможешь сам найти выход оттуда? Тебе обязательно потребуется проводник.
Олег потрясенно молчит.
– Я знаю, что должна помочь вам. Так говорит мне ветер, и воздух, и мир вокруг.
– Ну, это да, помочь, надо, – собирает обрывки мыслей Олег.
– Тогда поехали ко мне. Платят нормально, работа рядом с домом, call-центр, все для твоего удобства. Раз в два дня тебя будут посещать социальный работник и бесплатный проктолог.
– А зачем проктолог?
– Ты же хочешь быть готовым к следующей встрече с псом-призраком?
– А она будет? – вздрагивает бомж.
– Будет. Ты же должен вернуть козу матери.
– Поехали, – решается Олег. – Коза – это святое!
22 оттенка черного (шестая серия) – Белая пуговица и сорок штук
– Все мы, в своем роде, огрехи сканера, и живем, своего рода в матрице, – толковала Олегу Зинка-билетерша, когда они ехали в ослепительно-белой маршрутке, туда, где Олега ожидали социальный работник и бесплатный проктолог. – Вот бывает, вроде как кольнет что, а это вовсе и не то, что надо бы, а оно во как шершаво идет, как язык теленка, лижущего вымя мертвой матери.
– Так что делать? – попытался прервать бывший следак этот бред. Фильм «Матрица» он смотрел и приблизительно представлял, когда самоназначенная Пифия объявит его «избранным».
– Как скользок язык твой, как масла кусок, купающийся в сметане, – как тетерев продолжала токовать Зинка. Вся маршрутка остолбенев слушала этот аудио спектакль. Пассажиры настолько откровенно рассматривали странную парочку, что Олегу мучительно хотелось встретить их всех в своем служебном кабинете и раскрутить на признанку по статье, тянущей на пожизненное.
