– А тебе нравится? – тихо спрашивает Кьяра.
– Под настроение. Иди в душ, – киваю на лестницу.
Она еще какое-то время всматривается в меня, но потом все же поднимается по ступенькам на второй этаж, а я достаю из шкафчика сковородку и ставлю ее на плиту. Пока разогреваю готовые блюда и готовлю спаржу, хмурюсь так, что начинает болеть лоб. Как-то уж слишком знакомо звучит это ее “мужчина не должен готовить”. Я уже слышал эту фразу. Не конкретно ее, но похожие.
Мужчина не должен готовить, это женское занятие.
Мужчина не должен убирать, это обязанность женщины.
Не должен выносить мусор. Присматривать за детьми. Воспитывать девочек. Любить женщину. Ухаживать за женщиной.
Женщина – это инструмент в руках мужчины. Она обязана поклоняться ему. Служить. Любить и окружать заботой.
К горлу подкатывает тошнота, и я проглатываю едкий ком. Запиваю несколькими глотками холодной воды из-под крана. Как же все это мерзко!
Когда-то… в моей прошлой жизни мне вбивали в голову, что мужчина – высшее существо. Все мы часть животного мира, и жить должны по его законам. Так вот в животном мире не существует альфа-самок, только самцы. И не зря. Потому что мужчина по умолчанию сильнее как физически, так и морально. А еще убеждали, что животные инстинкты – самые лучшие мотиваторы наших поступков. Хочешь женщину – возьми, ты имеешь право, потому что ты самец.
Тряхнув головой, сосредотачиваюсь на раскладывании по тарелкам нашего с Кьярой ужина.
Зачем я приехал сюда? На кой черт мне было знакомиться с сестрами и закрывать дурацкий гештальт с матерью? Она столько лет прекрасно жила без меня, как и я – без нее. И все же зачем-то я притащился в сраный Бригэм-Хиллс – насквозь прогнивший и воняющий похлеще помоек в мегаполисах. Уж я-то знаю, о чем говорю.
Услышав скрип ступенек, поднимаю голову. По лестнице тихо спускается Кьяра. Все в том же платье, но волосы теперь заплетены в свободную косу, которая переброшена через плечо. Волосы мокрые, и с кончика косы падает несколько капель. Как завороженный смотрю на то, как эти капли оседают на небольшой груди, пропитывая грубую ткань. Она топорщится от затвердевших сосков, которые острыми пиками врезаются в платье.
Сглотнув, перевожу взгляд на тарелки, которые двигаю по столу, чтобы мы с Кьярой могли сесть и поужинать.
М-да, что-то все же есть в утверждении о том, что мы – часть животного мира, и инстинкты нам не чужды. Потому что мои сейчас активно откачивают кровь из головы и перегоняют в область паха. Это очень плохо, потому что я могу напугать и без того испуганную девушку.
Рассевшись на стульях, мы приступаем к ужину. Едим молча. Я не знаю, что сказать или о чем спросить. Все, что меня интересует – это кто такая Кьяра и почему скрывается от людей. Но она на эти вопросы не ответит, так что мне остается только молча поглощать еду. И игнорировать ее близость. А вот это самое сложное. Потому что Кьяра приятно пахнет каким-то нейтральным гелем для душа. А еще мне кажется, я улавливаю ее собственный тонкий аромат. Вот это совсем хреново.
Черт подери, я ведь не подросток на воздержании! А взрослый мужик, который уже давно научился управлять своими желаниями. Но почему-то рядом с Кьярой мне тяжело себя сдерживать.
Стараюсь не смотреть на то, как она кладет вилку в рот, а потом та скользит наружу между выразительных губ. Не хочу фантазировать о том, как эти губы ощущались бы на моем… теле.
